Бэйсд (ЛП)

Я поковылял из комнаты так быстро, как только мог, даже не потрудившись оглянуться на неё.

У меня в запасе было минут пятнадцать, в лучшем случае двадцать. Я поднялся наверх, потеряв несколько минут на лестнице, и пошёл по длинному залу к дальнему концу второго этажа. Открыл самую крайнюю дверь слева и вошёл в комнату.

Она была практически пуста, с паркетным полом и кабинетным роялем, который стоял в самом центре. Когда-то давно, это, наверно, была музыкальная и танцевальная комната, но, видимо, ей больше не пользовались в этих целях. Я присел на скамью возле рояля, открыл крышку и начал играть.

Мне заметно полегчало. После несчастного случая только музыка помогала мне успокоиться. Музыка и выбивание дури из пинбольных автоматов, которые стояли внизу. Я не лучший музыкант на свете, но в детстве брал уроки и возобновил их, когда несколько месяцев жил в Хельсинки. Там у меня был друг, очень талантливый альпинист, который также давал уроки игры на рояле, чтобы подработать. Он многому меня научил, по крайней мере, я стал уверенным в своих силах настолько, что мог играть перед публикой.

Но в тот момент я никого не хотел видеть. Всё, что мне было нужно — это музыка, льющаяся из-под клавиш, темп и нойз, мои ноги, нажимающие на педали, несмотря на боль.

Это было моё утешение, и я тщательно скрывал его от камер. Я не мог себе представить, чтобы эти два мира смешались. Они засекли меня, когда я играл в пинбол, но я не собирался позволить им засечь меня за игрой на рояле.

Когда я закончил играть простой концерт, которому меня научил Сорен, дверь с треском распахнулась. Я сразу остановился и развернулся.

— Линкольн?

Прямо в дверном проёме стояла Обри с влажными после душа волосами. На ней был обтягивающий чёрный топ на бретельках и короткие джинсовые шорты, и я мог видеть лямку лифчика, выглядывающего из-под топа. Чёрного кружевного лифчика. Я чувствовал, как напрягался мой член, когда я представил её только в чёрном лифчике и таких же трусиках.

— Привет, Бри, детка, — сказал я.

— Что ты делаешь?

— Мастурбирую.

Она скорчила гримасу.

— Какая гадость.

Я пожал плечами.

— Ты сама спросила.

— Ну, серьезно, это ты играл?

Я кивнул, немного смущённый, хотя и не понимал почему.

— Да, я.

Бри зашла в комнату, скрестив руки на груди.

— Я не знала, что ты умеешь играть.

— Я просто любитель. А что, игра на рояле не подходит образу «Бэйсда» Картера?

— Я не это имела в виду. Просто удивилась.

Я улыбнулся, радуясь тому, как легко её смутить. Она нахмурилась.

— Расслабься, я просто дразню тебя.

Я снова повернулся к роялю, немного нервничая. Я очень давно не нервничал. И чувствовал затылком, что она смотрела на меня, когда я заиграл мелодию.

— Очень красиво, — сказала Бри и подошла ко мне.

Я помахал ей и предложил присесть рядом.

Она села, а я продолжил играть.

— Что это?

— Песня Ника Кейва, называется «Ко мне в руки».

— Любовная песня?

— Да, что-то типа того.

— Она со словами?

— Конечно.

Девушка улыбнулась.

— Спой для меня.

Я засмеялся.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Пожалуйста?

— Это будет считаться услугой?

— Нет, просто хочу услышать эту песню.

Я вздохнул. Когда музыка подошла к припеву, я запел:

О, не касайся своих волос

Оставь всё как есть

Если он посчитает нужным, то направит тебя

Тогда он направит тебя прямо ко мне в руки

Ко мне в руки, о Боже

Ко мне в руки, о Боже

Ко мне в руки, о Боже

Ко мне в руки, о Боже.

Я остановился, внезапно почувствовав себя слишком смущённым, чтобы продолжать. Бри пристально смотрела на меня каким-то странным взглядом, её чертовски сексуальный ротик наполовину приоткрылся, а тело тесно прижалось к моему на узкой скамейке. Я ощущал тепло и нежную кожу ноги Бри, прижатой к моей ноге. Я не знал, о чём она думала, но представлял, как странно я должно быть выглядел.

— Это всё? — спросила она.

— Нет, она намного длиннее.

— Спой до конца.

— Не могу, — сказал я. — Забыл слова.

Бри нахмурилась.

— Она, правда, очень красивая.

Я засмеялся.

— Что ж, послушай как-нибудь оригинал.

— Ник Кейв?

— Ага. Тёмный Принц рок-н-ролла.

— Странный псевдоним для парня, пишущего песни о любви.

— Послушай что-нибудь ещё у него.

Бри засмеялась, а я заиграл ещё один простой концерт.

— Так что же ты делаешь здесь, Бри?

— А что, мне нельзя поговорить с тобой?

— Конечно можно. Просто ты избегала меня несколько дней. Я думал, ты ещё злишься из-за интервью.

— Да, я злюсь. То есть, я пытаюсь успокоиться.

— Хорошо. Много думала о том, что я говорил?

Она задумалась.

— Ты знал, что папа приехал?

Я внезапно остановился. Никто не сказал мне, что Клифф вернулся. Он определённо был последним человеком на земле, кого я хотел бы видеть, особенно учитывая то, что из-за него я должен сниматься в чёртовом низкосортном документальном фильме.

— Нет, я не слышал об этом.

— Да, я видела его внизу.

— Отлично.