Бэкап

– От Петра, представьте себе. Но даже не это главное. – Я все больше горячился, даже забывая смотреть на циферблат. – Я часто спрашивал бабушку, которая осталась в Советском союзе, почему она не согласилась уехать вместе с родителями. Обычно она отвечала мне русской пословицей: где родился – там и пригодился. Никогда не мог понять этой странной поговорки, но теперь, кажется, понимаю. Ваш проект с продлением жизни – тупик. Никто из ваших клиентов не захочет покидать виртуальный мир после двадцати лет срастания с ним. Но я не хочу стать цифровым рабом Гипернета, слышите вы – не хочу! Даже понимая, что я с равнодушием, без страданий и сожалений, буду вспоминать реальную жизнь – радость побед и горечь поражений, достижения и разочарования, я знаю, что такая жизнь мне не нужна. Лучше один раз переспать с женщиной из плоти и крови, чем тысячу раз – с самой лучшей секс-куклой.

– Мне кажется, вы делаете ошибку, мистер Рыкоф, – сказал Гранжан, спрятав руки за пределами видимости. Лицо его заострилось, а белозубая улыбка стала больше походить на оскал. – У некоторых клиентов действительно есть проблемы с СДВ, но это все преодолимо, поверьте. Сам Окадо воспользовался созданным им методом. «Церебрум» – шанс человечества на вечную жизнь, как бы пафосно это не звучало.

– Кладбище науки уставлено надгробиями исследователей, которые испытывали на себе собственные изобретения, – мрачно отозвался я. – К тому же, не думаю, что у каждой единицы из названного вами человечества найдется десять миллиардов для оплаты операции.

– Бессмертие – удел избранных, – пожал плечами Гранжан. – В конце концов, это просто бизнес – ничего личного.

– Люди – это не бизнес, Рене. Именно это – личное. – Я усмехнулся: вряд ли до швейцарца дошла моя внезапная литературная шутка. – Давайте прекратим этот спор, – я снова взглянул на циферблат: три минуты до отключения. – Я принял решение, вы, как я понимаю, оспаривать его не будете, так что завтра мои адвокаты свяжутся с вами по срокам возврата десяти миллиардов.

– Вы все равно вернетесь к нам, – хмуро сказал Гранжан, едва скрывая рвущееся наружу раздражение. – Вы точно знаете, что вам осталось – максимум три года. И знаете что? Когда вы придете, на моих дверях будет висеть новый ценник – двадцать миллиардов. Так что советую вам крепко подумать, мистер Рыкоф, прежде чем вы покинете территорию комплекса.

– Я рискну проверить теорию Окадо о генетическом пределе на себе, – кивнул я. – О вашем совете я обязательно подумаю, а вы не забудьте про те четыре миллиарда, обязательство об уплате которых лежит сейчас в архиве МРБО. – Я улыбнулся, видя как вытягивается лицо швейцарца. Он явно не ожидал от меня осведомленности об этой стороне его сделки с Петром.

– Всего доброго, господин Гранжан, – пожелал я и отключился. Обратный отсчет вышел на финальные шестьдесят секунд.

Пришло время поторопиться. Если я правильно оценивал швейцарца, а за прошедшие сутки я узнал о нем достаточно, услышав о моем отказе от контракта он не мог не задуматься о соблазнительном варианте моего исчезновения. Согласись я на повторную операцию – и окажусь под его контролем как минимум на следующие двадцать лет, так что он мог не волноваться, что его тайная сделка с Петром выйдет наружу. В противном случае, до самой моей смерти ему придется жить под страхом обвинений в незаконном доступе к оружейному арсеналу Японии.

Сейчас у него был единственный шанс добраться до меня, пока я не добрался до места, где меня прикроет мощь собственной военно-финансовой империи. Поэтому я и тянул с признанием о разрыве контракта. Вряд ли у Гранжана хватит времени организовать убийство или похищение за пять минут, отделявшие мое заявление от прекращения протокола «Фукусима».

– Вы действительно хотите отказаться от контракта? – недоуменно спросил Накдазава, наблюдая за моими сборами. – Но почему?

– Извините, Акихиро, – ответил я, надевая халат, позаимствованный вчера у Мику, – но у меня сейчас совершенно нет времени. Возможно, мы с вами еще встретимся и поговорим об этом, но потом. Все потом.

Я проверил карманы. Все мое нехитрое богатство составляли «Тайпан», уже привычно устроившийся в заднем кармане комбеза, коробочка с последней дозой лекарств, магнитная ключ-карта Тетсуо и обнаруженная в том же комбезе карта проезда в токийском сабвэе. Затем я распорол подкладку пиджака, твердого от засохшей крови, и вытащил тонкую пластинку интелфона. Один из первых пунктов инструкции по безопасности, разработанной мною самолично для топ-менеджеров «MTR Inc.», гласил: всегда иметь при себе скрытый резервный источник связи.

Цифры на табло мигнули, сложились в нули и по всему зданию разнесся гулкий вой сирены. Из-под потолка раздался механический голос: «Протокол «Фукусима» прекращен. Просьба персоналу покинуть территорию комплекса в целях проведения посткарантинных мероприятий. Протокол «Фукусима» прекращен…»