Бэкап

– Так что, в случае обмана, забрать деньги должны были мои наследники. А если бы не смогли – значит, они и не были их достойны. Но зато до самого дня операции я жил с надеждой на новую жизнь – незабываемые чувства, скажу я вам, Питер. Однако пятнадцать лет в этой мышеловке, – обвел Роберт рукой вокруг себя, – дались мне нелегко. Иногда я думаю…

Снова отсутствующий взгляд, приоткрытый в нелепом полуоскале рот и стекающая струйка слюны. Я не на шутку встревожился: с Марсом явно творилось что-то не то.

– Ох, – пришел в себя Марс. – Что-то мне не по себе. – Он прикрыл глаза и начал массировать виски. – Иногда я думаю, – сказал глухо он, – что протянуть три года мне вряд ли удастся.

– Ну-ну, мистер Марс, – дружелюбно сказал вдруг Дживс. – Все будет в порядке. Я передам мисс Бомонт, что вам нужен еще один курс терапии. Она обязательно вам поможет.

– Я устал от этой бельгийки, – раздраженно ответил тот. – Мне нужно просто расслабиться, отдохнуть, сменить обстановку.

– Кстати, Роберт, – решил я задать вопрос, который родился у меня после путешествия по офисам. – А почему вы представляете пространство вокруг вас именно так? – указал я на вид за стеклянной стеной. – Работа, офис… Почему не Карибы, Лас-Вегас или, на худой конец, поле для гольфа.

– Карибы? – откинулся Марс в кресле и с прищуром посмотрел на меня. – Вы были на Мартинике, мистер Рыкоф? Нет? Антигуа? Доминика? Багамы?

– Пару раз в Доминикане, – кивнул я. – Недолго, конечно, почти все время отнимала компания.

– Компания… – протянул Марс. – Конечно же. Иначе откуда бы вам взять сто миллиардов. Что ж. – Он прикрыл глаза и, не успел я даже испугаться, что у него опять провал в памяти, как пространство вокруг нас в один миг изменилось.

Офис исчез и теперь нас окружал лишь воздух. Роберт сидел в глубоком плетеном кресле. Нас разделял легкий бамбуковый стол, на котором стояло два высоких стакана с какой-то жидкостью оранжевого цвета. Осмотревшись, я обнаружил, что сижу в таком же кресле, одетый в плавки, яркую цветастую рубашку и бейсболку. Видно, мое подсознание сработало само по себе.

Вокруг нас, куда дотягивался взгляд, было лишь три цвета. По левую руку, упираясь в ярко-зеленую стену деревьев, раскинулся гигантский пляж, слепя песком, отливающим в лучах солнца золотыми зайчиками. Справа песок сбегал в синюю гладь воды, уходящую к горизонту и там сливающуюся с лазурью неба.

– Пройдемся, – Марс встал и зашагал по песку. Мы с Дживсом последовали за ним. Дойдя почти до воды Роберт обернулся, раскинул руки, словно обнимая пейзаж.

– Ну, как вам картинка, Питер? Ничего странного не замечаете?

Я медленно осмотрелся, вдохнул воздух, прислушался к крикам чайки. Поначалу я не заметил ничего особенного. Но затем, решив применить уже испытанный в вестибюле здания метод, начал присматриваться к деталям окружающего мира и постепенно увидел тоже, что и в первый раз: небрежности в визуализации. Песок расползался под ногами невнятной кашицей; крики чаек стали какими-то гортанными и резкими, раздражая. Недалекая зеленая полоса леса дробилась на тысячи кусочков.

Но в чем дело? Ведь Марс вот он, стоит рядом. Понятно, что в здании, сидя на сто двадцатом этаже, ему незачем было следить за интерьером первого. Но здесь? Я вопросительно взглянул на Роберта.

– Вижу, вы тоже чувствуете, – кивнул тот и нервно заходил по песку. – Вы спрашиваете, почему я провожу это чертово время в своем чертовом офисе? Вот вам ответ, – махнул он в сторону леса. – Для того, чтобы визуализировать окружающий мир, я должен сначала представить его. Он должен сформироваться у меня вот здесь, – постучал он согнутым пальцем по голове. – А что отвечает у нас в голове за картинки?

– Воображение? – предположил я.

– Частично да, – кивнул он. – Но воображение может вас завести в такие дебри, что сами рады не будете. А основное – это память. Чем чаще вы бывали в каком-то месте, тем лучше ваша память запомнила его, от общего впечатления до мельчайших деталей. И наоборот: если вы бывали где-то всего несколько раз или видели только по головидению, вы сможете представить это место лишь в общих чертах. Только набросать эскиз, вместо полноценной картины, если обратиться к изобразительному искусству.

– А бывали вы, чаще всего в вашей жизни, в офисе, – кивнул я. Теперь все становилось на свои места.

– Офис, пентхаус в Гонконге, бунгало в Таиланде, – перечислил он. – И еще ипподром в Шэньчжэн и пара казино в Макао. Я работал всю жизнь, как проклятый. Я облетел весь мир, только вот видел его, в основном, из иллюминатора «Гольфстрима» или из окна «Роллс-Ройса». Я не отдыхал ни на одном курорте дольше пяти дней.

– И теперь не можете их должным образом воссоздать, – снова кивнул я. – А как же мощности сервера? – обернулся я к Дживсу.