Беладонна

Я накрыл её рот своим, затем стал целовать её шейку, щёчки, ушки, она подёргивалась от наслаждения и желания. Я снял с неё платье. Она была в простых чёрных чулках, всё в том же, а, может, и в другом, лифчике, не прикрывавшем литые соски, чёрных трусах, в которых на самом интересном месте было только две крепёжные резинки, а между ними — ничего. Я просунул туда сначала палец, затем руку, которая вошла в её истекающую соком вульву совершенно спокойно. Беладонна задёргалась, застонала, извиваясь в каком-то экстатическом танце. Я тоже не мог больше сдерживаться и, доставая своего друга, с трудом прошептал:

— Милая, я хочу тебя.

— Я тоже, — на выдохе произнесла она, подаваясь мне навстречу и направляя мой член в себя дрожащей рукой. Как и при первой нашей встрече, мне было очень хорошо внутри неё, особенно, когда она сжимала мышцы вагины. Я продержался на удивление долго. Невыносимая боль наслаждения охватила меня, я провалился куда-то, перед глазами поплыл сверкающий цветной туман.

Когда я открыл глаза, я увидел склонившееся надо мной встревоженное лицо Беладонны.

— Я уже подумала, что ты никогда в себя не придёшь!

Она нежно погладила мои волосы, я заметил на её руке кольцо, украшенное камнем молочно-белого цвета с голубоватым оттенком и таинственным желтоватым переливом внутри.

— А, это Лунный камень, — пояснила она. — Говорят в полнолуние, если его направить на Луну, он обретает магическую силу. По-моему, нам надо прогуляться, проветриться. Ты как думаешь?

Мы вышли на улицу. На ясном ночном небе был отчётливо виден сырно-жёлтый диск Луны.

— Прогулки под Луной, как это романтично, — фыркнула Беладонна, обратив внимание на моё изучение спутника Земли.

Через дорогу от моего дома начинался Лосиноостровский парк. Мы перешли дорогу и слегка углубились в чащу. Вдруг за нами раздались шаги. Мы резко обернулись. Сзади стояли мои преследователи всей командой, один из них, самый опасный, стоял впереди всех, дружелюбно наставив на нас с Беладонной пистолет.

— Пришло время сведения счётов, дорогуша, — сказал он ангельским тоном. Ты извини, подружку твою придётся убрать, хотя она тут ни причем, хотя… кого я вижу! Убить двух зайцев одним выстрелом, чудесно, прекрасно. Юлечка Арданова собственной персоной.

— А ты, Ржевский, думал это фру Густавссон девяносто лет отроду? И вообще это напоминает мне индийский фильм.

— Хорошо. Программа на сегодня: сначала я сделаю с тобой на глазах у твоего дружка и нашего должника по совместительству то, что я мечтал сделать с тобой на протяжении всех этих долгих лет.

— Надо сказать, это не вызывает у меня никакого энтузиазма, — спокойно ответила Беладонна и продолжила, обернувшись ко мне:

— Как ты думаешь, у нас есть хоть какие-то шансы?

— Нет, мы с собой непредусмотрительно не взяли пистолета. Так что остаётся бороться.

— Да, живой я им в руки не дамся, а насиловать меня мёртвую, изрешеченную пулями, удовольствия мало.

— Ну ладно, хватит базара, — сказал один из дружков Ржевского. Они стали медленно приближаться к нам.

— Ну, стреляйте, — сказала Юля, поднимая руки вверх, она же обещала драться до последней капли крови!? Тут мне в голову пришла гениальная мысль:

— Беладонна, кольцо!

— Знаю.

Тут она напряглась, вытянула руки перед собой, задрожала от нечеловеческих усилий и, я клянусь, у неё из рук заструились молочно-белые полупрозрачные потоки чего-то нематериального, окружившие всю группу нехороших людей белым ореолом. Они видимо не выдержали этого и исчезли. На том месте, где они стояли, осталась маленькая кучка пепла, над которой поднимался тоненький вонючий дымок.

— Как у тебя это получилось?

— Не знаю, но мне захотелось их испепелить, — сказала Беладонна и упала без сознания мне на руки.

Я осторожно поднял бесчувственное тело. Оно показалось мне лёгким, как пушинка, хотя Беладонна была далеко не пушинкой и не выглядела хрупкой женщиной, к тому же я вспомнил, как легко она взяла меня на руки. Странная женщина. Я не устану это повторять. По-моему, она — откуда-то из другого мира, и мне никогда её не понять.

Дома я снял с неё верхнюю одежду, и отнёс на диван в большую комнату. Я достал коньяку и влил его между тонких холодных губ её. Я потрогал пульс: он прощупывался, но рука была холодная. Я поднёс к губам зеркальце — оно затуманилось. Она не хотела приходить в сознание. Ну что ж, остался последний способ.

Я отнёс её в тёплую спальню, аккуратно раздел, получая эстетическое наслаждение, переходившее в возбуждение, от созерцания её тела. Я почему-то вспомнил об одном моём школьном друге, у которого был странный способ знакомиться с девчонками: он зажимал их в углу и отделывал по полной. Естественно это почему-то никому не нравилось. Он искал ту, которой бы это понравилось, та по его разумению была идеальной женщиной. У каждого в голове живёт свой таракан. Я думаю, Беладонне бы это понравилось. Она женщина со странностями и кто знает, что ей понравится. По-моему она любит всякого рода извращения.