Белая акула

Вот поэтому Женя сдался и сделал провокационное интервью с не сильно умной вдовой. Алиса же и не собиралась ни в чем разбираться, с нее уже хватило расследований близнецов! Поэтому она отсканировала все записи, которые нашла, и отправила их Александре.

Она как раз заканчивала собирать листки бумаги в аккуратную стопку, когда на пороге кабинета появился Женя. Алиса не слышала, как он вошел, и сцена могла бы стать драматичной… но не стала. Потому что Алиса слишком устала за сегодня и потому что Женя со своим разбитым носом и синяком под глазом выглядел слишком несчастным, чтобы его пугаться.

— Ты что здесь делаешь? — нахмурился он.

Можно было что-нибудь соврать, изобразить дурочку или отшутиться, однако Алисе не хотелось начинать свою семейную жизнь с этого. Ситуация и так стала неприятно запутанной, поэтому она сказала Жене правду — про Александру и ее странное требование.

Он не стал на нее вопить, он вообще не разозлился, это было совсем не в его стиле. Но Женя все равно смотрел на нее с осуждением.

— Тебе не следовало им подыгрывать! — заметил он. — Ты же знаешь, что они не правы!

— А ты? Ты разве прав, Жень?

— Это другое!

— Разве? — удивилась Алиса. — Слушай, я ведь тоже работаю с преступлениями. Я тебе могу честно и объективно сказать: твоя статья вредоносна. Где ты вообще взял тему? Неужели?..

Она начала — и не смогла продолжить, обвинение казалось слишком наглым, но и промолчать она не могла. Женя пару минут смотрел на нее с явным недоумением, а потом до него дошло.

— Ты что, думаешь, что я… что тебя… Ну, нет! Алиса!

— А что — Алиса? Разве такое невозможно? Я, конечно, надеялась, что невозможно… Когда я говорю тебе о работе, это должно остаться между нами. Это вроде как само собой разумеется. Мне и в голову не могло прийти, что ты используешь мои слова как тему для статьи!

— Но я не использовал! — заверил ее Женя.

— То есть, это просто так совпало, что вот недавно я говорила о новом деле Яна — и тут у тебя появляется статья?

— Да! То есть, нет! Просто не все так однозначно!

— Так объясни мне, — попросила Алиса. — Я уже никуда не спешу, готова слушать, сколько надо.

— Я пытаюсь разобраться в историях, где простые люди были обижены системой. Так до меня и дошла информация, что одна вдова даже мужа похоронить нормально не смогла, потому что его обвинили непонятно в чем. Да, я слышал, что ты говорила о своем бывшем, но ты не вдавалась в подробности, и я не соотнес одно с другим. Уже потом, когда я копнул глубже, я выяснил, что к этому причастен Эйлер. Я не упомянул его имя в статье только из уважения к тебе!

— Ты не упомянул его имя, чтобы не пойти под суд, — устало улыбнулась Алиса. — Голословное обвинение чревато проблемами с полицией.

— Мне правда дороже собственной безопасности!

— Верю, верю… Но это действительно было неудачное решение. Пожалуйста, не делай так больше.

— И что, мне, может, и жалобы на Эйлера еще забрать? И заявление из суда?

Алиса уверенно взглянула ему в глаза.

— Да. Забрать.

В его взгляде мелькнуло нечто странное. Незнакомое Алисе, потому что раньше Женя на нее так не смотрел, и вместе с тем знакомое — по работе прокурора. Но момент был быстрым, мимолетным, и она не была уверена, что ей не почудилось.

А потом Женя снова стал прежним и обнял ее, привлекая к себе.

— Хорошо. Я сделаю это, но только ради тебя, — предупредил он. — Эйлер мне омерзителен!

— Я знаю. Но нам — нам как паре — будет лучше, если ты заберешь заявление.

— Почему это? — поразился Женя.

— Потому что, если начнутся суды и разбирательства, нам придется встречаться с ним и говорить о нем еще очень много дней. А если ты завершишь эту историю сейчас, мы… просто его забудем.

Глава 8

Александра была единственной, кто понял его правильно и не стал устраивать из какой-то мелочи трагедию. Ну, подрался и подрался, с кем не бывает. Лучше бы, конечно, не дрался, но раз уж такое случилось, это не повод уходить в монастырь. Остальные отреагировали на его стычку с недожурналистом не так спокойно.

Начальство рвало, метало и желало скорее казнить, чем помиловать. Ян даже удивился такой реакции: проблемы он доставлял не первый раз, однако обычно все проходило куда спокойней. Не то чтобы он гордился нарушением правил, и все же порой это было неизбежно. Да его боссы и сами это понимали — сами такими были! Если бы он был «правильным» следователем, он бы и вовсе торчал в кабинете большую часть времени, а не слонялся по местам преступлений лично. Как правило, если его косяки становились очевидными, Яну просто устраивали устный выговор. Мол, нельзя так, Ян Михайлович, даже если очень хочется. В крайнем случае отстраняли от дела, но с непрозрачным намеком, что это так, формальность, а потом он сможет вернуться к работе.