Белая акула

Но в итоге диверсия в больнице принесла ей двойное поражение. Во-первых, она лишилась Семченко. Во-вторых, с ним разделались так, что больше желающих соваться в эту клинику не нашлось. Нет, Татьяна-то пыталась послать туда новых безмозглых солдатиков. Но недавние самопровозглашенные герои больше не били себя пяткой в грудь в желании отличиться, они снова начали думать головой, а это было Татьяне катастрофически не выгодно. Кирилл стал свидетелем того, к чему это привело: рискнув посвятить очередного «наемника» в свои планы, Татьяна лишь получила ускоренное распространение страшных слухов. Ну а что делать? Вмешательство Назарова с его оперативниками стало погрешностью, на которую она не рассчитывала.

Отказываться от бизнеса Татьяна все равно не собиралась, она лишь решила взять паузу, пока не высовываться. Андрей все еще мог умереть, и тогда проблема решилась бы сама собой. А даже если бы он выжил, она бы начала за ним охоту снова, когда уляжется шумиха. Но чтобы не попасться до этого момента, ей нужно было убрать всех, кто уже знал о ее вовлеченности в это преступление, чем она и занялась на базе отдыха. Ее охранники могли одобрять какие-то ее решения, а какие-то — не одобрять, но в целом, они видели, что у наследницы Ливковича все под контролем, и не собирались ее покидать.

Теперь же недавние подельники традиционно валили вину друг на друга. Одна Татьяна еще могла бы попытаться играть в молчанку. Но против охранников были железные улики, и, чтобы уменьшить маячащий срок, опытные уголовники свидетельствовали против недавней работодательницы. Татьяну такой подход не впечатлил, и она тоже разоткровенничалась, стабильно намекая, что на тропу криминала ее волоком вытащили покойный отец и его подельники.

Но это была уже по большей части агония. Все прекрасно понимали, кто есть кто в этом деле. Так что назначать Татьяне минимальный срок, который позволил бы ей отсидеться вдали от Александры, а потом снова заняться своими делами, никто не собирался. Сообщить ей об этом Александра пожелала лично. Яну встречаться с порождением Ливковича не слишком хотелось, и все равно он пошел подстраховать сестру. За Александру он не боялся — скорее, наоборот.

Но беспокоился он зря. Это Татьяна, резко похудевшая и от этого какая-то обвисшая, нервно ерзала на стуле. Александра же оставалась спокойна и бесстрастна.

— Вряд ли ты выйдешь на свободу, — холодно заметила она.

— Мне не дадут пожизненное! — возмутилась Татьяна.

— Нет, не дадут. Но такие, как ты, в колонии не выживают.

— Это что, угроза?!

— Это факт. Ты мягкая, рыхлая и слабая. Тебя всю жизнь опекали, стержня в тебе нет. Вряд ли ты приспособишься.

В глазах Татьяны полыхнула ненависть, ненадолго заслонившая даже страх перед Александрой. Этого порыва оказалось достаточно, чтобы наследница Ливковича процедила сквозь сжатые зубы:

— Ты думаешь, победила? А ведь на самом деле один-один!

— Да неужели? И в чем же твоя победа?

— Это не остановится! — гордо заявила Татьяна. — Охоту я не отменила и уже не отменю. Задание по устранению Шереметьева получили многие, не только тот урод, которого пристрелили. И я не скажу, кто, хоть убейте меня! Шереметьева все равно добьют, рано или поздно, моя смерть это не отменит!

— Угомонись, — посоветовала Александра. — Убивать тебя мне без надобности, равно как и выяснять, кому ты там чего наболтала. Никто из твоих ручных гномов за Андреем не придет, потому что не захочет.

— Что?.. С чего ты взяла?

— А потому что я тут прошлась по твоему списку клиентов и на все адреса, обозначенные в нем, отослала вот такое видео. Еще и в открытый доступ, где надо, вывесила, чтобы уж наверняка.

Александра запустила видео на своем телефоне и повернула его к Татьяне. На маленьком экране нельзя было разглядеть все детали происходящего, но и его было достаточно, чтобы узнать Константина Ливковича. Именно он на записи жестоко насиловал откровенно несовершеннолетнюю девочку. Она кричала, вырывалась, однако этим лишь веселила своего мучителя, провоцируя новые издевательства.

Татьяна в этот момент не просто побледнела — она сделалась серой, и Ян слабо представлял, как ей удалось не грохнуться в обморок. Дурой она не была и прекрасно знала, чем ей чревато распространение этой записи. То, что обманутые ею «герои» перестанут верить в придуманную Татьяной благородную идею, — это еще мелочь, вишенка на торте. Гораздо важнее для нее было то, что об этом наверняка узнают в колонии, куда она отправится, близнецы это обеспечат. И ее пребывание там станет даже хуже, чем она ожидала, потому что она покрывала педофила — да еще имела наглость за него мстить.

Для Яна это все не стало шоком, он и так уже знал про запись. Он даже подозревал, что ради этого момента Александра и явилась на встречу — чтобы раскрыть Татьяне правду. Но вот сама Татьяна ни к чему подобному не готовилась. Да оно и понятно! Если бы она хотя бы догадывалась о существовании этих записей, она бы все силы бросила на то, чтобы найти их и уничтожить.

— Как? — еле слышно прошептала Татьяна.