Белая Башня

Все пятеро вышли наружу. Палаш отдал ещё один приказ околачивающемуся неподалёку мужчине, который тут же бросился куда-то, вероятно, к тем самым пресловутым южным воротам. Друзья же не спеша двинулись в том же направлении. Через некоторое время стали слышны крики: «Переговоры! Переговоры!».

– Да уж, глотки действительно лужёные! – уважительно крякнул Кол. Палаш лишь усмехнулся в ответ.

Все нервничали, хотя никто не хотел показать виду. Бин принялся насвистывать какой-то мотивчик, и к нему тут же присоединился Кол. Каладиус шёл внешне абсолютно спокойно, но кулаки его были крепко сжаты. Мягкое, почти женственное лицо Палаша сейчас было несколько перекошено от волнения. Мэйлинн же, казалось, полностью ушла в себя, не реагируя ни на шутливое пересвистывание друзей, ни на встречающихся то и дело людей.

Через какое-то время они подошли к тому самому дворику, через который проникли позавчера во Внутренний город. Там собралось уже некоторое количество народа, среди которых можно было заметить десятка полтора вооружённых людей, а также несколько слегка запыхавшихся мужчин, у ног которых лежали только что принесённые бочонки с эликсиром Каладиуса. Что происходило с той стороны стены – было неясно, однако двое молодцов, высовывающихся из окон второго этажа того самого дома, чей подвал служил переходом, по очереди зычно выкрикивали одно и то же слово «Переговоры!».

– Есть там кто? – окликнул их Палаш.

– С десяток есть, –откликнулся один из них. – Должны ещё подойти.

– Подождём? – обратился Палаш к Мэйлинн.

– Подождём, – согласилась она.

– Эй, там! Скажете, когда их там станет хотя бы три-четыре дюжины.

Ждать пришлось не более четверти часа. Сверху крикнули, что народа по ту сторону стены собралось не менее пяти десятков.

– Пора, – сказал Палаш, делая знак бойцам, стоящим неподалёку. Среди них, кстати, затесался и наш знакомый второй начальник стражи Влад Копаш. Именно с ним перекинулся несколькими тихими фразами Палаш.

– Зачем нужны солдаты? – недовольно спросила Мэйлинн.

– Они понесут бочонки, – невинно ответил Палаш.

Возразить на это было нечего, поэтому Мэйлинн, грустно кивнув, стала спускаться в подвал, куда уже спустились Кол и Бин. Вслед за ней направился десяток солдат с бочонками. Однако уже в подвале Копаш окликнул лирру:

– Погодите, госпожа! Первыми пойдём мы.

– Вы останетесь здесь, в подвале, – решительно ответила Мэйлинн. – Мы пойдём втроём. Я не хочу, чтобы те несчастные видели вооружённых людей.

– По счастью иль несчастью, но приказы мне отдаёте не вы, при всём моем уважении, госпожа, – вежливо поклонился Копаш. – А приказ Палаша был прост и ясен. Поэтому первыми выходим мы, и это не обсуждается.

Мэйлинн хотела было начать протестовать, но Кол, положив ей руку на плечо, покачал головой:

– Это бесполезно. Кроме того, я думаю, так действительно будет лучше. Мы не знаем, что ждёт нас с той стороны двери.

Лирра молча кивнула и поникла головой. Бин, нежно взяв её ладонь в свои, проговорил:

– Мы будем с тобой.

– Спасибо, Бин, – улыбнулась Мэйлинн.

Лязгнули засовы и щеколды, а затем в подвал брызнул солнечный свет – по-осеннему не слишком яркий, однако заставивший зажмуриться. Воины, наскоро побросав бочонки, с арбалетами наперевес высыпали наружу. Вслед за ними в дверь выскользнули верные друзья Мэйлинн. Сделав глубокий вдох и выдох, следом за ними последовала и она.

Солдаты стояли выпуклым полукольцом, целясь арбалетами в толпу, стоящую шагах в сорока от них. Напряжение в воздухе можно было резать ножом, в него можно было втыкать арбалетные болты. Более всего Мэйлинн боялась, что у кого-нибудь из солдат сейчас просто сдадут нервы и они чуть сильнее надавят на спусковой крючок. Но эти люди, хоть и стали солдатами поневоле, видно, уже проскочили этап зелёных новобранцев. Сделав небольшое усилие над собой, лирра медленно пошла вперёд, выйдя за оцепление солдат. Какое-то время она молчала, не зная, как начать.

– Я скорблю о ваших утратах и о всех тяготах, которые вы пережили, – наконец начала она срывающимся голосом. – Но я здесь, чтобы предложить вам лекарство, которое может спасти тех, кто пока ещё не заразился.

Толпа колыхнулась, расступилась, и вперёд вышел совсем уже пожилой человек. Одежда его выглядела так, словно её никогда не то что не стирали, а даже и не снимали. Длинные седые волосы были спутаны и засалены. Более того, лицо его хранило следы пережитой синивицы. Старик выжил, неясно каким чудом, когда умирали и куда более молодые и сильные. Однако, он выжил. Более того, он, кажется, был весьма уважаем окружающими его людьми.

Вслед за старцем вышли ещё трое – крепко сбитая женщина средних лет, лысый дородный мужчина, также покрытый заживающими синеватыми язвами, и ещё один, длинноволосый, лицо которого скрывали немытые космы.

– Кто ты, и зачем пришла сюда? – довольно глухо проговорил старик. Не будь здесь сейчас такой гнетущей, плотной тишины, вряд ли его слова донеслись бы до лирры.