Белая Башня

– Странным, однако, способом вы строите добрые отношения, мессир, – пожаловался Алтисан, что для Каладиуса стало добрым знаком – он боялся, что магистр просто замкнётся. А раз так – ещё не всё потеряно!

– Ничего странного, друг мой. Вчера я должен был добиться своей цели, и, как вы могли заметить, я её добился. Цель оправдывает средства. Но сейчас, когда цель достигнута, я не вижу смысла продолжать вести себя, словно последняя свинья. Поэтому я пришёл к вам, чтобы поговорить по душам. И я с подарком!

– Что за подарок? – против воли заинтересовался магистр.

– Вы же знаете, что в императорском дворце очень богатые винные погреба. И угадайте, на какое сокровище я наткнулся там сегодня?

– Бьюсь об заклад, что это – то самое биррийское, урожая тысяча триста семьдесят шестого, о котором вы упоминали вчера! – вскричал Алтисан, и всякая обида вмиг слетела с его лица.

– Вы – провидец, мессир! – рассмеялся Каладиус и жестом иллюзиониста выхватил из широкого рукава плотно покрытую пылью бутыль.

– Это чудо, мессир! – на бледных щеках магистра заиграл румянец, а глаза заблестели, как у кота при виде сметаны.

– И, что самое приятное, она у меня не одна! – ещё две бутылки встали на стол рядом с первой.

– Ах, мессир, я готов ссориться ежедневно, если в качестве ленты мира мне будут подносить подобную красоту!

– Боюсь, в погребах императора осталось не более дюжины подобных бутылок, так что я могу поссориться с вами от силы четыре раза, – рассмеялся Каладиус, осторожно срезая сургуч, которым обильно было залито горлышко.

– Ах, вы такой шутник, мессир! – залился хохотом Алтисан. – Прошу, осторожней! Может, позвать слугу?

– О, во имя всех богов, дорогой Алтисан! – воскликнул маг. – Неужели вы думаете, что у вашего слуги тоже есть тысячелетний опыт откупорки винных бутылок?

– Я был бы крайне этому удивлён! – весело ответил Алтисан, с удовлетворением наблюдая, как аккуратно Каладиус извлёк пробку из горлышка. – Какой аромат! Подумать только – он томился под этой пробкой целых триста лет!

– Уверен, эти триста лет пошли вину только на пользу! – отметил Каладиус, разливая темно-рубиновую влагу по двум хрустальным бокалам.

– Какой цвет! – не переставал восхищаться магистр. – Должно быть, когда Первосоздатель глядел на зарю этого мира, она имела столь же благородный оттенок!

– Ну что ж, дорогой друг! – Каладиус протянул один из бокалов Алтисану. – Попробуйте и оцените, как знаток – прав я был вчера насчёт схожести вкусов?

Магистр чернокнижников осторожно, словно чашу с эликсиром вечной жизни, принял бокал из рук гостя и, закатив глаза, отхлебнул небольшой глоток. Затем он стал катать его по языку, нёбу, то задерживая, то вновь приводя в движение. И лишь через некоторое время, словно по какому-то внутреннему принуждению, он всё же проглотил вино.

– Я чувствую себя почти преступником, мессир, оттого что вздумал обижаться на вас из-за какой-то ерунды! – наконец проговорил он. – Вы же отплатили мне этим волшебным напитком! Мне так стыдно!

– Ну и как вкус? – улыбнувшись, осведомился Каладиус.

– Увы мне! – горестно воскликнул Алтисан. – Отныне любое вино будет казаться мне трактирной кислятиной!

– О, поверьте, в погребах его величества есть ещё вина, которые могут поспорить своим вкусом с этим великолепным напитком! И после я порекомендую вам наиболее достойные. Уверен, император пожертвует некоторое количество бутылок своему верному слуге!

– Вы просто возвращаете меня к жизни, мессир! – воспрянул духом Алтисан и вновь припал губами к бокалу.

Некоторое время все разговоры крутились только вокруг вин, и Алтисан показал себя истинным экспертом в этих вопросах. Удивительно – при всей своей любви к этому напитку, магистр не был пьяницей. Он ценил вино за вкус, букет, аромат, но не за хмель, которое оно несло. Тем не менее, пьянел он от этого не меньше.

Когда уже были прикончены две бутылки и откупорена третья, Алтисан дошёл до стадии безграничной любви и доверия к своему собутыльнику. Он уже пару раз предлагал Каладиусу «по дружбе» отдать остатки мангила, но великий маг, вежливо посмеиваясь, всякий раз отказывался. И вот разговор как-то сам собою перекинулся на предыдущего магистра Ордена.

– Жаль старика, – чуть заплетающимся голосом говорил Алтисан, сам разменявший уже полторы сотни лет. – Магистром он был отменным. Я ему не чета…

– Бросьте на себя наговаривать, любезный друг, – Каладиус уже также был навеселе, либо же успешно притворялся.

– Жаль, что погиб ни за что, – продолжал Алтисан.

– Почему это ни за что? – возразил Каладиус. – Он погиб за благородное дело!

– Благородное дело! – презрительно фыркнул Алтисан. – Свара между самыми талантливыми магами империи – это ли благородное дело?

– Защита своего сюзерена – вот благородное дело, – проговорил Каладиус, пристальнее вглядываясь в лицо собутыльника.

– Ах, кабы при этом не погиб бы ещё весь цвет Ордена! – вздохнул Алтисан.

– Они погибли не напрасно, и сами избрали свою судьбу.

– Я вот иногда задумываюсь… – обронил Алтисан и вдруг замолк, словно испугавшись едва не сказанных слов.