Белая Башня

– Герцогиня – всего лишь демон, помещённый в мёртвое, по сути, тело. От лирры в ней ничего не осталось. И она не могла родить. Нет, гораздо позже, когда жители Паэтты стали понемногу заселять восточное побережье Эллора, подручные Драонна стали похищать для него женщин из числа лирр, людей и даже гномов. Увы, почти все они погибали. Значительная часть умирала ещё во время зачатия, другие – на первых же неделях беременности. Редко кому удавалось доносить ребёнка до родов, и лишь одна женщина из племени людей смогла родить. Точнее, ребёнка достали из уже мёртвого тела. Так на свет появился Баун-полукровка, и так же, спустя пару тысяч лет, родился Гурр, кстати, тоже от человеческой женщины. Уверен, что сейчас и он пытается родить себе наследника, но пока всё тщетно. Найти подходящий сосуд – дело не одного тысячелетия.

– Так, по-твоему, лирра – и есть этот сосуд?

– Нет, что ты! – ответил Симмер. – Может быть, она и стала бы идеальным сосудом, но я ни за что не подарю её Гурру и Бараканду. Я надеюсь, что лирра станет моим Драонном. Она – уникальна, в ней есть особый дар.

– А меня, стало быть, ты хочешь сделать Герцогом при ней? – саркастически спросил Варан. – Вынешь мне душу, и превратишь в демона?

– Это не потребуется. Ты ведь – человек. Пойми, люди в магическом плане совсем не похожи на лирр. Лирры – они как застывшая глина. Может быть, это – великолепная ваза, может быть – просто комок у дороги. Но они уже застыли, их не переделать. Люди – как сырая глина. Из них можно лепить, что угодно. Я сделаю тебя магом, не вынимая твоей души. И ты будешь сотни лет жить при Мэйлинн. А ваши потомки будут править всей Паэттой.

– Ничего себе, куда ты хватил! – усмехнулся Варан. – Потомки…

– Да, потомки, – повторил Симмер. – Ты станешь основателем новой великой династии, перед которой затрепещет даже сам Гурр.

– А ты, стало быть, подомнёшь под себя Бараканда?

– Конечно, нам двоим будет тесно в этом мире. Кроме того, его золотое время уже позади.

– А если я откажусь? – спросил Варан.

– А ты откажешься?

– Нет, – неожиданно для самого себя ответил бывший охотник за головами.

– Я так и думал, – удовлетворённо отозвался Симмер. – Я бы сказал, что твоё появление тут стало счастливой случайностью, но мы оба знаем, что совпадений не бывает.

– И когда мне выдвигаться? – спросил Варан. – Мы теряем время.

– Сначала мне нужно восстановить твоё тело. В таком состоянии ты не сможешь пройти и мили. Кроме того, Мэйлинн уже довольно далеко отсюда. Скоро они покинут Симмерские болота. Но ты – охотник за головами. Ты – лучшая гончая этого мира. Ты найдёшь их след. Теперь, когда они считают тебя мёртвым, они вновь будут вести себя непредусмотрительно.

– Тогда я отправлюсь, как только смогу.

– Конечно, – подтвердил Симмер. – И вот ещё что. Я знаю, что ты – сложный человек, и в будущем, оказавшись вдали от меня, ты можешь изменить условия нашего договора. Поэтому я подстраховался. Твоя душа запечатана в теле особой руной. Эта руна сгорит в первый день зимы, и тогда ты умрёшь. Если, конечно, до тех пор не доставишь мне лирру. Обрати внимание, насколько я щедр. Я даю тебе больше трёх месяцев. Это более, чем тебе потребуется.

– Я ценю это, – буркнул Варан. Действительно, ему приходила уже в голову мысль, что сейчас главное – выбраться отсюда, а там посмотрим.

– Ну вот и замечательно. А теперь мне потребуется несколько дней, чтобы поставить тебя на ноги. Так что – давай, засыпай…

***

Глаза никак не хотели открываться. Снова то же полное ощущение отсутствия собственного тела, и тот же запах озёрной воды. Кроме того – лёгкое шуршание тростника вокруг. Однако, на этот раз возвращение ощущения тела не сопровождалось болью. Точнее, боль была, но по ощущениям это была скорее боль уставших мышц, чем боль сломанных костей и проткнутых внутренностей. Такое пробуждение нравилось Варану определённо больше.

Глаза открылись. Не сразу и не вдруг, не без усилий, но открылись. И причина этого тяжкого открывания стала ясна. Варан лежал, погруженный в грязь. В прямом смысле – с головой. Точнее, его лицо находилось на поверхности, но и оно было обмазано жирным, пахнущим тиной и гнилью илом. С отвращением Варан понял, что этим же илом забит и его рот. Он стал отплёвываться, и вдруг понял, что язык больше не болит. Точнее, почти совсем не болит.

Варан постарался вырваться из грязевого плена, но не преуспел. Сил и так было немного, а ил держал очень цепко. Дёрнувшись раз, другой, и не добившись видимых успехов, он даже слегка забеспокоился. Стало очевидно, что ему не выбраться из этой грязевой ловушки. Однако Варан тут же подумал, что вряд ли Симмер стал бы заморачиваться с его оживлением и лечением только для того, чтобы забальзамировать его заживо в прибрежном глее.

И действительно – почти сразу появилось четверо гоблинов, которые принялись деловито его раскапывать.