«Белая чайка» или «Красный скорпион»

— Возможно… Правда, в нашем окружении среди тех, кто мог бы стать подозреваемым, почти все наделены незаурядным умом, что дает определенные преимущества убийце… Одни скрывают ум, другие бравируют им… Три убийства — это слишком. Как бы ни был гениален убийца, он не мог не допустить каких-нибудь ошибок. И в первом, и во втором, и в третьем случае, неудачном по чистому недоразумению. Ошибки чувствуются особенно в третьем случае. Не забывайте, что, как только Энеску поднял тревогу, начались дождь и буря. Убийца не мог это предусмотреть. Дождь стирает одни следы, но вызывает появление других… Преступник наверняка вращался в пределах зоны отель — пансионат. А третье преступление сужает зону поисков до пределов отеля. Через парадную дверь убийца вернуться не мог — она была под надзором. Был свободен путь лишь через заднюю дверь, которая связывает отель и террасу мраморной лестницей. Но на лестнице мы не нашли никаких следов — ни воды, ни грязи. То, что из-за непогоды, возможно, придется оставить следы, убийца предвидеть не мог, и это резко сокращает число подозреваемых… Я знаю, что от окон второго этажа, где начинаются комнаты, всего три метра до земли, до террасы. Легко спрыгнуть, но нелегко взобраться…

— Понимаю… — кивнул Пауль Соран. — Только очень ловкий человек, профессионал, так сказать, смог бы легко справиться с такой задачей… Или… с помощью сообщника… Но я согласен с вами — в обоих случаях круг подозреваемых сужается. Налицо все признаки соучастия.

— И не думаю, что это единственная возможная ошибка, вольно или невольно совершенная убийцей, — словно не расслышав собеседника, продолжал свою мысль Тудор.

— А вы твердо убеждены, что все три убийства связаны между собой и были задуманы одним человеком? — спросил Пауль Соран.

— Это само по себе вытекает из действий преступника — он расписался за каждое убийство запиской со смертным приговором…

— Не думайте, что я просто так спросил, — оживился Пауль Соран. — Существует подозреваемый, возможно, всего один, в одном из убийств… мне сообщили, что Раду Стояна убили. Вероятно, вы тоже подозревали одного человека, да, того самого, на которого сейчас смотрите… Ведь я был единственным, кто мог утопить Раду Стояна, делая вид, что спасаю его… Что, если мы вдвоем решили разыграть фарс, а доплыв до яхты и изобразив поиски, я на самом деле убил его?.. Каково было бы мое положение, если бы убийства не были связаны между собой? Два из них я никак не мог совершить… и если первое связано…

Тудор по своему обыкновению прервал его выразительным жестом:

— До завершения дела я обычно воздерживаюсь от категорических утверждений. Но сейчас могу сказать категорически и официально: Раду Стояна убили не вы. Раду Стояна убили, когда вы были на берегу. Здесь ошибки быть не может — свидетельские показания убедительные, медицинское заключение — безупречное… И мы не герои детективных романов, которые с помощью таких дешевых выдумок, как убийство под видом спасания, интригуют читателя… в этом отношении можете быть спокойны… если вообще в данной ситуации можно говорить о спокойствии…

— Да… мы очень сблизились с Раду, хотя я и познакомился с ним только здесь… — нахмурился Пауль Соран. — Клянусь, что в тот миг, когда я бросился в воду, у меня была только одна мысль — поспею ли вовремя, найду ли его сразу, смогу ли спасти…

— Тем не менее, — Тудор вспомнил донесение капитана Винтилы, — в первый раз вы его упустили… И опять поймали лишь через несколько минут.

Пауль Соран прикрыл глаза, лицо его стало белым как мел. Понадобилось некоторое время, чтобы он пришел в себя…

— Да… меня охватил безумный страх, когда я увидал его рядом с собой. Наверное, его принесло течением. Я бросился его вытаскивать, но не сумел. Мне стало не по себе, как сейчас. Потом вдруг стало стыдно, и страх мгновенно исчез. Смотрю, а его снова унесло течением. Тогда я собрался с силами… и нашел его. Ужасное ощущение, когда натыкаешься на утопленника… Меня замучили угрызения совести. Никак не мог избавиться от навязчивой мысли: если бы у меня хватило сил и смелости вытащить его сразу, он бы остался в живых. Может, я виноват в его смерти? Не знаю, что бы я делал, не успокой меня врач. Он рассказал, как погиб Раду… Но ужас пока еще меня не оставляет…

— Могу лишь повторить то, что уже сказал: Раду Стояна убили, когда вы были на берегу…

— Спасибо… — упавшим голосом прошептал Пауль Соран.

— Наша беседа затянулась, и, к сожалению, не обошлось без эмоций, — сказал, поднимаясь, Тудор. — Правда, у меня еще есть пара вопросов… не очень существенных.

— Пожалуйста! — с готовностью произнес Пауль Соран, морщась от боли. — Я все же нахожусь в больнице, и состояние мое может ухудшиться. Минутой больше, минутой меньше — это неважно. Лучше до конца воспользоваться этой встречей. Не знаю, как потом поведет себя чужая кровь, перелили почти литр…

— Думаю, я и без того вас замучил, — сочувственно сказал Тудор, — но раз согласны… Ладно, вас вызвали на встречу запиской, которую у вас нашли. Когда и где вы ее обнаружили?