Белая чума

– Как ты находишь теперь свою войну, Джозеф Херити? – Он нервно засмеялся, загрохотал своими наручниками, и голова его закачалась безвольно, как будто бы она совсем не соединялась с шеей.

Отец Майкл посмотрел сначала на Джона, затем наискосок на одиноко стоящего Пирда.

– Это вменяемость, Андриан?

Пирд в смущении отвел глаза.

Кевин сильно ударил куском дерева по столу, чуть не разбив его.

– Довольно! Мы здесь не на суде! Вопрос вменяемости отложим на потом.

– Можно мне не говорить о вопросе войны, затронутом господином Доэни? – вкрадчивым тоном произнес отец Майкл. Он увидел, что некоторые из присяжных ухмыляются. Эти ухмылки исчезли, когда Кевин грозно посмотрел на сидящих.

Не услышав ответа Кевина, отец Майкл продолжал:

– Этот человек, О'Нейл, верный супруг перед Богом, потерял всю свою семью из-за тех людей, что хвастались своей войной, тем, что они действуют во имя людей. Война – так это называется в «Провос».

И снова Кевин с силой ударил куском дерева по столу.

– Я же сказал, хватит!

– О да, – священник улыбнулся Доэни, уставившемуся в пол. – Наконец, мы дошли до линии расследования, которую допустить нельзя. Вот та самая правда, лицом к лицу с которой вы запрещаете встречаться!

Кевин посмотрел на Херити, выразившего смутное беспокойство.

– Ты слышишь, что он говорит, Джозеф? Не хочешь ли ему ответить?

– Это гложет тебя, как червь, Джозеф, – произнес отец Майкл. – Ты не можешь сбросить с себя эту ношу.

Херити привстал и наклонился над столом.

– Мы будем еле… следовать любому без-з-зумию, пока в нем есть… в нем есть проклятие! Проклятие – это то… то, что мы любим. – Херити торжествующе посмотрел на отца Майкла. – Мы не говорим: смелость… Мы говорим… мы говорим: наглость! В этом… в этом есть дрянь, дерьмо, проклятие! – Он тихо засмеялся, потом, как будто протрезвев, повернулся к Кевину. – Ты что-то подмешал в мою бутылку, Кевин. Что ты положил туда, признавайся!

– Джозеф, ты пьян, – сказал, улыбаясь, Кевин.

– Не настолько пьян, чтобы потерять рассудок. – Херити тяжело опустился на стул. – М-мои ноги! Они н-не слушаются меня!

Внезапно его голова дернулась вправо. Рот открылся. Херити попытался вздохнуть, но потом затих.

Пирд молнией взлетел на платформу. Он приложил ладонь к шее Джозефа и округлил глаза.

– Он мертв!

– Я знал, что ему нельзя много пить, – хмыкнул Кевин. – Что ж, пусть себе лежит. Триумвират все еще в наличии.

Отец Майкл сделал попытку приблизиться к Херити.

– Стойте на месте! – закричал Кевин. Он вытащил револьвер из-под стола и поднял его над головой.

– Так вот в чем твоя справедливость! – воскликнул священник.

– Отправляйтесь-ка на место, отец, – негромко произнес Кевин, помахивая револьвером.

Отец Майкл колебался.

– Не спорьте с ним, – взмолился Доэни.

Священник повиновался, бессильно падая на свой стул. Мальчик прижался к нему в испуге.

Кевин положил револьвер на стол перед собой и посмотрел на Доэни.

– Спасибо, господин Доэни. Мы должны соблюдать порядок. Не поговорить ли нам теперь о преступном знании О'Нейла?

Доэни с трудом отвел взгляд от мертвой фигуры Херити и сделал жест Пирду, чтобы тот покинул платформу. Тот вернулся обратно к стеллажам.

– О'Нейл использовал преступное знание тонкостей медицины, – сказал Доэни, как будто повторяя заученную аксиому. – Преступное знание – это нечто, требующее подавления в самом зародыше. Когда это внедряется в нашу мирную жизнь, преступление налицо.

Отец Майкл открыл рот, намереваясь что-то сказать, но передумал, понимая, что сказанное Доэни всего лишь отзвук того, что приказал ему Кевин. Какой дьявольский договор заключили они между собой?

Кевин уставился на священника.

Отец Майкл встал, отодвинув от себя мальчика.

– Что это за преступное знание? Связанное с медициной, не так ли? Исключительная компетенция специалистов-медиков? Тогда почему они публикуют свои труды? Может быть, они думают, что только они сами понимают язык своих открытий?

– Каждый, кто использует преступное знание, – преступник! – прогремел Кевин.

– А О'Нейл, узнавший о новых явлениях, подтвердил свою вину? – вкрадчиво спросил отец Майкл.

Кевин, усмехаясь, кивнул.

«Этому человеку следовало бы знать больше, чтобы спорить с тем, кого обучали иезуиты», – подумал священник.

Он повернулся к присяжным и спросил:

– Что происходит, когда мы подавляем такие открытия? Подумайте о различных средствах подавления и о том, кому может быть разрешено их использовать. Вы тут же столкнетесь с интересным явлением. Те, кто подавляет или пересекает что-либо, должны знать этот предмет досконально. Цензоры должны это знать! Вы же фактически ничего не пресекли! Вы просто ограничили знание особой элитой. Я спрашиваю: по какому принципу подбирается эта элита?

Отец Майкл повернулся и хитро улыбнулся Кевину.

– Этот вопрос не имеет ответа, – продолжил он. – Неужели мы можем предположить, что О'Нейл сговорился с преступным знанием разрушить наш мир?

– Вот именно! – подхватил Кевин. – Он сговорился!