Белая чума

Вереница мужчин закручивалась длинным серпантином по лестнице внутри здания. Отец Майкл проигнорировал лестницу и пошел к лифту в центре длинного коридора. Охранник, стоявший у лифта, открыл дверь для отца Майкла и нажал кнопку верхнего этажа.

Отец Бирни Казанах ждал снаружи, когда отец Майкл прибыл на верхний этаж. Вокруг не было никого, и он был вынужден остановиться.

– А, это вы, отец Майкл. Я как раз вас жду.

«Интересно, где британцы разыскали этого священника?» – спросил себя отец Майкл. Что ж, Каванах был католическим священником, да. Это подтверждено. Но он слишком долго прожил в окружении галлов. Он даже говорил с акцентом старого этонианца.

– Что вы хотите? – неохотно спросил отец Майкл.

– Всего лишь два слова, отец.

Каванах взял священника за руку и почти потащил его в угол позади лифта.

Отец Майкл непонимающе уставился на него. Каванах был похож на маленького херувима с бледными щечками. В его глазах сквозило беспокойство, как будто он искал место, где можно скрыться. «Расчесывал ли он когда-нибудь свои седые волосы?» – подумал отец Майкл. Казалось, что он только что побывал в центре урагана.

Каванах, наверное, считал себя «порядочным ирландцем». Был ли он выходцем из колледжа святого Патрика, в Мэйнуте, как и отец Майкл?

Претерпел ли он там такие же несчастья? Отец Майкл все еще пытался уличить другого священника во лжи.

– Нет. Я уехал оттуда десять лет назад.

Это было похоже на правду.

Но Каванах виделся с Кети и говорил с ней. Отцу Майклу не нравилось настроение женщины после подобных визитов. Каванах был близок с папским посланником, приехавшим из Филадельфии, и отцу Майклу было не по душе то, что он слышал об ЭТОМ. Шли разговоры о подчинении «требованиям меняющегося времени». Отец Майкл знал, что это означало: отказ от веры! Ничего хорошего это не предвещало. Мог даже быть новый раскол Церкви. Как можно почитать католическую Церковь, административный центр которой располагается в Америке? Все будет нормально только после того, как восстановят Рим.

– Вы не можете пройти сейчас к Кети, – пряча глаза, сказал отец Каванах. – У нее важный посетитель.

– Кто на этот раз?

– Самый главный адмирал среди карантинщиков. Один из тех, кто спас ее, разрешив пересечь канал.

– Ее спас Бог! – запротестовал отец Майкл.

– О, в этом нет сомнений, – согласился Каванах. – Но именно приказ адмирала способствовал переправе.

– Если бы Бог захотел, они бы не переплыли, – заявил отец Майкл.

– Я согласен. Но адмирал имеет громадное влияние, и мы не можем его беспокоить сейчас. Это для вашего же блага, уверяю вас.

– Почему он пришел к ней? – продолжал допытываться отец Майкл.

– В отношении этого я не уполномочен ничего говорить.

Отец Майкл разозлился. Каванах явно почувствовал это, потому что отпустил его руку и предусмотрительно отступил на шаг.

– Что здесь происходит? – спросил отец Майкл, стараясь сохранять спокойствие.

– У двери стоят охранники, и они вас не впустят, – продолжал Каванах. – Я обещаю, что ей не причинят никакого вреда.

Отец Майкл почувствовал, что Каванах говорит правду, и подумал, стоит ли оказывать давление или нет. Я ПОСЛАННИК ИРЛАНДСКОГО ГОСУДАРСТВА. Но это тоже имело свои ограничения. Посланник должен вести себя подобающим образом. Он чувствовал, что опасения Доэни оправдываются. Глупая женщина стала известна во всем мире. «Женщина в камере!» Что-то во всем этом привлекло внимание общественности. Все это раздула пресса, конечно! Разные сенсации. Ребенок, родившийся в шторм при пересечении канала.

– Когда мне будет разрешено увидеться с ней? – спросил отец Майкл.

– Пожалуй, примерно в полдень. Может быть, вы подождете в своих апартаментах, отец? Я расположился дальше по коридору.

Отец Майкл почувствовал тяжелую пустоту в животе. Происходило что-то нехорошее, а он должен был с этим смириться. Нет, он будет бороться! Но до того, как священник собрался что-то сказать, он увидел трех вооруженных морских офицеров, спускающихся вниз по коридору, которые внимательно наблюдали за ним. И тогда отец Майкл понял, что он узник, а эти трое приставлены, чтобы его охранять.

63

Наш мир всеми способами подрывает, чувство собственного достоинства человека, силу, лежащую в основе человеческого могущества. Мы подрываем наше собственное выживание, нашу способность сделать выбор. Это врожденная способность, без которой человечество не может существовать.

Финтан Доэни