Белая дама

В Глажоне, лежавшем на полпути между Трелоном и Фурми, Пьер завербовал своего первого агента, Кресильона — служащего лесопильного завода, реквизированного немецкими войсками. При лесопилке работала мастерская сапёрного имущества, изготовлявшая штурмовые лестницы для форсирования проволочных заграждений, подножные дощатые настилы для окопов, противотанковые мины, различное окопное оборудование. В мастерскую приезжали за материалами команды из различных дивизий. Эти команды и давали Кресильону пищу для наблюдений. Вскоре у него вошло в привычку запоминать номера полков и собирать всевозможную иную военную информацию. Кресильон стал одним из основных работников ирсонского взвода. [42] В дополнение к этой ценной работе Кресильон взял на себя также обязанности «почтового ящика» и курьера. Донесения из Фурми, Авена и других пунктов стекались в его дом и регулярно, два раза в неделю, отвозились им в Грелон и вручались Пьеру, Далее Моро переправлял их через границу в Макон. Опасаясь привлечь внимание немцев частыми встречами с Пьером, Кресильон постепенно передал свои курьерские обязанности жене-акушерке. Ей много приходилось ходить по окрестным деревням, и немцам не приходило в голову, что она скрывает в своём корсете разведывательные донесения.

Невзирая на опасности, курьеры бесперебойно несли свою службу днём и ночью, во всякую погоду. Из числа курьеров особую преданность своему делу обнаружила Эглангин Лефевр. Когда кайзер переносил свою ставку в замок де-Мерод, возле Трелона, все дороги охранялись немцами с удвоенной энергией. В эти периоды Эглангин Лефевр относила донесение в ночную пору, пробираясь напрямик через леса и поля. Она записала свое имя в анналы ирсонского взвода, пожертвовав жизнью во имя долга: заболев испанкой, она, несмотря на высокую температуру, доставила пачку донесений в Трелон. Добравшись до дома Пьера, Эглантин Лефевр лишилась сознания и умерла на следующий день.

Общая численность ирсонского взвода достигла 50 человек. Весь сектор Трелон — Глажон — Фурми — Авен был покрыт невидимой агентурной сетью, улавливавшей изо дня в день все движения немцев. В феврале 1918 года мы получили от ирсонского взвода важнейшие указания о том, что немцы собираются начать с этого участка большое наступление.

Но, несмотря на все героические усилия, Пьер долго не мог охватить своей сетью самый город Ирсон. Собственно, он уже проник туда и даже сумел создать наблюдательные посты для контроля над этим важным железнодорожным узлом, но ему никак не удавалось найти курьера для трудного участка пути Ирсон — Трелон. Выручил Гобо.

Однажды двое рабочих, жителей Ирсона, обратились к Гобо с просьбой помочь им бежать и иступить во французскую армию. Гобо предложил им вступить в ряды «Белой дамы». Один из них согласился. Ему было присвоено конспиративное имя «Жозе». Гобо вернул его в Ирсон и предложил ему наладить курьерскую службу между Ирсоном и Маконом. Однако понадобилась личная поездка Гобо [43] в Ирсон, чтобы окончательно наладить там работу. В сопровождении своего близкого друга Дельшамбра он посетил Ирсон в первых числах января 1918 года. Там ему удалось завербовать в помощь Жозе ещё двух агентов. Гобо и Дельшамбр задержались в Ирсоне до тех пор, пока не убедились, что новые наблюдательные посты прочно связаны с Пьером через «почтовый ящик» в Глажоне.

Радуясь успеху своей миссии, Гобо и Дельшамбр пустились в обратный путь. Они уже приближались к бельгийской границе, когда внезапно во мраке раздался хорошо знакомый возглас: «Хальт!» Надо было спасаться бегством. Но два немецких патрульных были молодые парни. Темнота и деревья мешали им стрелять, зато они оказались отличными бегунами. Гобо и его спутник попытались залечь в кусты, чтобы переждать опасность. Не слыша звука шагов, немцы принялись шарить по кустам. Друзья вскочили и ухватились за их винтовки; в последовавшей борьбе один из немцев прокусил до самой кости палец Гобо. Неповреждённой рукой силач Гобо ударил противника с такой силой, что тот лишился сознания. Затем Гобо поспешил на помощь Дельшамбру и ударил второго солдата прикладом винтовки по голове. Освободившись от преследователей, друзья снова бросились бежать и вскоре благополучно достигли Макона.

Гобо лечил прокушенный палец несколько недель. В беседе со мной после заключения мира он философически заметил, что «ради наблюдательных постов в Ирсоне стоило помучиться». Однако ему приходилось скрываться до полного заживления пальца: немецкая тайная полиция долго искала человека с пораненным пальцем. Следует оговориться, что рукопашные схватки были редкостью в практике «Белой дамы». Они случались лишь на границах, где наши агенты из числа контрабандистов и браконьеров сразу хватались за нож или револьвер. Как правило, попытка физического сопротивления немцам не имела шансов на успех. Агентам «Белой дамы» приходилось рассчитывать в своей борьбе не на силу, а на хитрость.