Белая дорога

Серегил вытянул вперед левую руку и сделал свой особенный жест, усмиряющий собак. И, как водится, не успели они и глазом моргнуть, как собаки перестали проявлять агрессивность и радостно завиляли хвостами. Серегил потрепал их по головам, а затем двинулся к двери и постучался. А ещё чуть спустя раздался приглушённый голос.

— Кто там?

— Удачи во тьме, — негромко проговорил Серегил.

До них донёсся звук откидывающегося засова. Дверь приоткрылась и перед ними предстала старушка в длинной ночной сорочке и чепце.

— И при свете дня, — ответила она также полушёпотом. — Я должна была догадаться, по тому, как утихомирились собаки! Столько времени прошло, а ты ничуть не изменился, бессовестный негодяй. И каким ветром тебя занесло после стольких-то лет? И Микам тут! Ох, Создатель. Ну хоть ты-то выглядишь старше, чем был.

Микам рассмеялся и поцеловал её в щёку.

— А это что за юный красавчик? — требовательно спросила она, оглядывая Алека с ног до головы.

Серегил ответил ей с усмешкой.

— Этот юный красавчик — наш друг Алек. Он один из нас, так что можешь говорить при нём без опаски.

Мадлен сделала в сторону Алека жест наблюдателя. Получив от него нужный ответ, она окончательно удовлетворилась.

— Что ж, рада познакомиться с тобой, Алек.

И тут она заметила Себранна, осторожно выбравшегося из-за ноги Алека.

Его капюшон сполз на спину, и глаза рекаро, а также широкие серебристые пряди в волосах блестнули металлом в свете камина. Большое белое пятно на его щеке казалось розовым в таком освещении.

— Да с вами дитя! — воскликнула Мадлен, прежде чем Алек успел накинуть капюшон обратно, впрочем, тот уже вряд ли мог служить надёжным укрытием для необычайной внешности Себранна.

— Бог мой, во что вы такое вляпались, парни?

— Не в то, о чём ты подумала, — хохотнул Микам.

Она игриво шлёпнула его по плечу.

— Может быть ты и поседел, но в глазах пляшут всё те же черти.

Серегил кивнул Алеку, что можно уже снять с рекаро накидку. Глаза Мадлен, уставившейся на него, на какой-то миг округлились, а потом, прежде чем Алек успел остановить её, она вдруг подхватила рекаро, прижала к своей пышной груди и унесла к очагу. Серегил, забыв дышать, в ужасе глянул на Алека. Но Себранн преспокойно сидел на руках женщины и только оглядывался назад на Алека.

— Бедняжка! Да он совсем заледенел! — возмутилась она.

В свете очага глаза Себранна не выглядели такими уж неестественными.

— Только пощупайте эти несчастные ручки! И чей же это ребенок? Вряд ли он ваш, так почему он с вами?

— Меньше знаешь, крепче спишь, — отозвался Микам.

— Мы не украли его, — сказал Алек. — Он мой.

Мадлен слегка отклонилась назад, чтобы посмотреть в личико Себранна.

— А, ну да. Он же твоя копия. Но откуда у столь юного парня такой большой ребенок?

— Как уже сказал Микам, — вмешался Серегил, — чем меньше ты знаешь, тем для тебя же лучше. Ты не могла предоставить нам безопасное местечко переночевать?

— Ты же знаешь, здесь всегда тебе рады. Хотя, если ещё пропадешь так надолго, в следующий раз рискуешь застанешь меня уже в могиле. Ну а сегодня, воспользуюсь как я тем, что у меня в гостях три дюжих молодца. Натаскаете мне дров из сарая? — она указала на пустой дровяной ящик возле очага. — А я бы разогрела для вас отличную рыбную похлёбку, если она ещё не прокисла.

— Мы бы сделали это и даром, просто за радость быть рядом с тобой, — отозвался Микам. — Но когда тут ещё и твоя похлёбка!

Им пришлось сделать несколько ходок, и попутно объяснить, почему Себранн должен им помогать, но когда они вернулись с последней вязанкой дров и остановились стряхнуть снег со своих башмаков, их встретил накрытый к ужину полированный столик Мадлен. Серегила едва не захлебнулся слюной, придвинув к себе миску, полную ароматной молочной похлёбки с кусочками свиной поджарки, плавающей на поверхности, и взял в руки кусок чёрного хлеба со сливочным маслом.

Алек ловким движением изобразил, будто дал Себранну кусочек хлеба, а затем проглотил полную ложку похлёбки с куском рыбы и даже замычал от удовольствия.

— После корабельных харчей, на которых мы жили в последнее время, скажу, что это лучшее, что мне приходилось пробовать в жизни.

Мадлен, усмехнувшись, легонько дёрнула его за косичку.

— Комплименты принимаются. Но не заставляй своего малыша сидеть голодным.

Мало помалу, Серегил наелся и, отодвигая пустую миску, почувствовал блаженную сытую дремоту.

Как же, чёрт возьми, здорово было вернуться сюда, и снова очутиться под этим гостеприимным кровом!

Удовлетворившись тем, что все сыты и больше не могут съесть ни одной ложки, Мадлен придирчиво осмотрела их заляпанные туники.

— Вам нужна подобающая одежда. Пойду поищу что-нибудь в своих запасах.

Через некоторое время она возвратилась, неся в руках охапку тряпья: туники, штаны, камзолы. Они разобрали её и нашли несколько вполне подходящих вещей. Там оказались даже туника и кафтанец по размеру Себранну.

— Что нового слышно о войне? — спросил Серегил.

Старушка всплеснула руками.