Белая дорожка, черная судьба

Все прошло без осложнений. Насте понравилось находиться под анестезией – новые ощущения. До этого момента она пробовала только шустрые наркотики. Ничего седативного она не принимала, и новый опыт ей понравился. На выходе из клиники она заказала себе пару граммов чистого морфина и героин. Когда Настя вернулась домой, мать уже была там. Половик лежал на прежнем месте, в вазе красовался окурок. Мать была немного не в себе, молилась и плакала. Увидев дочку, она потянулась к ней, но Настя запустила в нее телефонной трубкой – первым, что попалось под руку. Мать заплакала пуще прежнего и, сникнув, ретировалась. Настя же в своей комнате минут пять любовалась на пакетики с новым зельем и ампулу. Наркоз еще не отошел, и она легла спать пораньше, как была – в одежде. Когда проснулась, голова раскалывалась, от нее несло потом, так что все вещи были отправлены в стирку. Она надела халат и взяла ключи от чердака, чтобы покурить амфетамин на крыше. Романтика, что тут скажешь… Как была – в тапочках – пошарилась по крыше, закурила из бульбулятора амфик и впала в панику. Сначала она не могла найти обратную дорогу, а когда нашла, спряталась в комнате. Голоса отчетливо говорили, что мать не настоящая и приставлена, чтобы следить за Настей. Она выглянула из окна – показалось, что все прохожие настроены против нее. Тогда она легла в кровать и стала копаться в интернете. Только и там тоже казалось, что все написано ей лично. Адресата она искала в памяти, суматошно припоминала всех, кто мог ей мстить. Когда вышла из Сети, паранойя немного отпустила. Стало легче, захотелось еще курнуть. Настя догадалась, что забыла бутылку на крыше. Тогда она сделала себе дорожку, и тут вошла мама. Настя накинулась на нее и стала колотить. Мать снова ретировалась, но Настя продолжала нападать, пока они обе не очутились в комнате с балконом и мать не рухнула на свой диван. Тогда Настя немного успокоилась и отстала, вернулась в комнату и занюхала дорожку. Потом она испугалась, что оставила улики на крыше. Побежала, чтобы найти и исправить, чтобы не попасться ментам, все-таки условный срок… Она стала рыться в снегу и запутывать следы, носясь по всей крыше. Когда Настя вернулась домой, ног она уже не чувствовала. Захотела принять ванну, залезла, стала набирать воду. Вспомнила, что оставила включенным интернет на телефоне. Побежала исправлять ситуацию. Отключила (так, по ее мнению, менты не смогли бы отследить, что она делала и где она находится). Слегка успокоилась. Приняла ванну. Амфетамин закончился, уколола морфин, и ей стало хорошо. Паника исчезла, захотелось поспать. Она вырубилась и проснулась часов через пятнадцать обновленной и достаточно бодрой, с хорошим аппетитом. Настя поела, пока мать была на работе, вспомнила события прошлого вечера, взвесила происходящее, и ей захотелось соскочить с амфетамина. Так дальше продолжаться не могло, но она понимала, что через пару часов начнется ломка. В этом деле должен был помочь героин. Она послушала музыку, потроллила в интернете, скачала киношку, посмотрела ее, дождалась, пока накрыла ломка, тогда пошла на кухню, выбрала ложку побольше, налила в стакан воды, из куртки достала зажигалку и отправилась в комнату плавить героин. В шприц втянула раствор через фильтр от сигареты. Медленно и верно загнала иглу в вену на руке, потом ощутила экстаз всем телом, откинулась, достала сигарету, закурила, затем непослушными руками включила Земфиру на компьютере. Пепел упал прямо на клавиатуру, веки смыкались, было хорошо. Даже амфетамина не хотелось. Герыча в запасе было еще достаточно. Делать ничего не хотелось. В соседней комнате убиралась мать. Пылесосила, мыла полы, убирала пыль, избавлялась от мусора. Насте было отчего-то грустно, но от чего, она не понимала. Это чувство переросло в вину и не давало полностью ощутить кайф и отвлечься от всего на свете. Злиться сил не было. Она присела на стул и стала клевать носом, засыпая и просыпаясь, затем перебралась на кровать и уснула.