Белая дыра

Отыскалось и второе кольцо вдовы. Однако Прокл не поверил, что золота на огороде больше нет, и добросовестно обшарил его весь. Даже два камня у колодца на всякий случай перевернул. К его удивлению колец ему более не встретилось.

— Может быть, заодно из колодца достать? — не остыв от азарта, вызвался он.

Понравилось золото, как грибы, собирать. Эх, доберется он до Неждановки!

— Как бы воду не запоганить, — засомневалась женщина, — вода уж у нас больно чистая.

— Чистый колодец не запоганишь, — успокоил ее Прокл. — Очистится. Вы меня на журавле спустите, а уж я дно обшарю и воды не замучу.

Осмотрела его вдова теплым, жалеющим взглядом и засомневалась:

— А жердь не обломится?

— Да вы не смотрите, что я с виду плотный. Во мне и семидесяти килограмм не наберется, — успокоил ее Прокл. — Хорошо бы только сапоги найти. Желательно — болотные, охотничьи.

— Чего-чего, а этого добра хватает, — опечалилась вдова, — три ружья, три резиновых лодки, три спиннинга, сапог всяких не пересчитать, три безопасные бритвы, — и пошла к дому, утирая слезу.

У дверей обернулась:

— Размер-то у вас какой?

— Сорок третий, — приврал на размер для солидности Прокл.

На что женщина с гордостью и тихой ностальгией ответила:

— Меньше сорок пятого, пожалуй, и нет.

Жердь не обломилась, выдержала. А вот цепь оборвалась. С тоненьким, нежным звуком лопнуло самое первое от рычага звено.

Шлепнулся Прокл с шестиметровой высоты в ледяную воду с силой взрыва, и долго еще падающая цепь колотила его по макушке, вызванивая знакомую мелодию.

— Ах, горе-то какое, — заголосила вдова, — сгубила я соколика ясного, залетного…

Приятно, когда красивая женщина называет тебя соколиком. Мокрый Прокл молчал, наслаждаясь причитаниями, желая послушать о себе еще что-нибудь в этом духе. Однако поэтическое оплакивание длилось недолго. Склонившись над срубом колодца, женщина перешла на прозу.

— Живой ли, торопыга? — спросила она гулко.

— А что со мной сделается? — ответил Прокл бодро, но с долей сомнения, на всякий случай ощупывая себя в поисках ссадин, ушибов, вывихов и переломов. Не обнаружив травм, угрожающих жизни, он принялся обшаривать дно, холодное, как лед.

— Однако глубокий у вас колодец, — сказал он то ли с одобрением, то ли с осуждением.

— Первый муж рыл, Теодор, — гулко вздохнула наверху вдова, — аккуратный был человек, хозяйственный.

— А цепь кто привязывал? — перебил ее Прокл.

— Кажется, Исмаил, — ответила вдова, подумав. — А может быть, и вру. Может быть, Федор. Как же мне теперь вас оттуда вычерпать? Пропади пропадом это золото!

— Поищите какую-нибудь веревку.

Из колодца было слышно, как загудела земля под ногами вдовы, бегущей к дому.

Кольцо Прокл нащупал быстро. Но, помня об удивительной рассеянности женщин этого дома, тщательно обследовал все дно. Однако ничего, кроме трубки, двух тарелок, нескольких ключей, ковша, вилки, портсигара и карманных часов, не нашел.

Промокший, дрожал он на дне колодца, согреваясь мыслью об обеде, которым непременно накормит его вдова. С удовольствием похлебал бы он сейчас горячий деревенский борщ и от пельменей не отказался бы. В мечтах своих он зашел довольно далеко, полагая, что за труды свои достоин и баньки. Эх, хорошо бы плеснуть на каменку настой из лесных трав, и в жарком, ароматном облаке похлестать себя березовым веником. Причем в пряном этом пару представилась ему отчего-то и румяная вдова.

Но в это время, прервав приятные фантазии, без предупреждения полетела сверху, раскручиваясь, толстая веревка.

Удивился Прокл, но смолчал. Привязал к концу веревки цепь и сложил все находки, кроме кольца, в ведро. Слегка вибрирующим от переохлаждения, но все еще бархатным голосом попросил вдову закрепить веревку к столбу. Но когда он уперся ногами в сруб колодца, его вдруг с легкостью необыкновенной, словно ведро с водой, потянули вверх. С намокших одежд пролился короткий, но обильный дождь. «Ну и силища у этой женщины», — в который уж раз удивился Прокл.

Казалось, что в этот день ничего более его не удивит. Но велико же было изумление Прокла, когда вместо миловидной вдовы он увидел мрачного мужика совершенно невероятных размеров. Если бы рубашку с его плеча повесить на плечики, вряд ли бы нашелся шкаф, в котором она могла бы разместиться.

— Кто такой, почему не знаю? — сверкая темными, ревнивыми очами спросил мужик.

Прокл представился и протянул незнакомцу руку. Но тот руки не пожал и имя свое не назвал, а лишь спросил с подозрением:

— Ты чего в колодце делал?

— Кольцо искал, — ответил Прокл, стуча зубами от холода и неприятных предчувствий, и в доказательство продемонстрировал мужику находку.

— Ах, ты кольцо искал! — отчего-то обиделся мрачный незнакомец и вдруг тяжелым, как утюг, кулаком припечатал Проклу в лоб.

Кольцо, сверкая на солнце, по крутой траектории улетело в колодец. Но как оно булькнуло, Прокл не услышал. Мрак покрыл его очи.