Белая эмиграция в Китае и Монголии

16 февраля 1932 г., согласно предписанию штаба Ш.В.К., «Русская Волонтерская рота Ш.В.К., под командой капитана К.П. Савелова, присоединялась к Русскому Отряду Ш.В.К. и Русскому Отряду предписывалось именоваться впредь: «Шанхайский Русский полк». Приказ по Шанхайскому Русскому полку от 16 февраля гласил так: «По строевой части.

1. Объявляю текст (перевод с английского) предписания Штаба Корпуса от 16 сего февраля: «Начальнику Русского Отряда Ш.В.К. и Командиру Русской роты Ш.В.К. Как временная мера и на период мобилизации, Русская рота Ш.В.К. будет прикомандирована к Отдельному Русскому Отряду Ш.В.К. Обеим частям иметь общее наименование: «Шанхайский Русский полк», каковому быть под командованием майора Тимэ. Русская рота, однако, и поныне будет регулироваться положениями о Шанхайском Волонтерском Корпусе. Чины роты не будут получать жалование, белье, обувь, постельные принадлежности и пр., но кормовые деньги, обмундирование и снаряжение будут выдаваться им в обычном, как для прочих частей Корпуса, порядке. Русская рота будет размещаться в расположении 1-й роты, в Централ Камп». Подписал – капитан Косгрэв, за Адъютанта Корпуса.

2. Во исполнение п. 1 настоящего Приказа, с сего числа Отряду именоваться «Шанхайский Русский полк». Подписал – Командир полка майор Тимэ».

С этого дня началась новая эра в жизни тех русских людей, которые посвятили себя службе по охране закона и порядка на территории Международного Сеттльмента города Шанхая.

17 февраля 1-я рота сменила 2-ю роту и одновременно приняла все помещения и обязанности от начальника «группы № 1». В распоряжение командира 1-й роты назначена была полурота от Русской роты под командой одного из своих офицеров. Командир 1-й роты становился начальником боевого участка № 1, принимая на себя охрану всего правого фланга обороны. 2-я рота, по смене, вернулась в свои казармы, на отдых, но уже в 20 часов того же дня она должна была выслать караул на электрическую подстанцию на Фирон род, сменив там караул от роты «Эйч» Ш.В.К. Караул был суточный. Русская рота, вошедшая в состав полка, ежедневно с 9 до 17 часов выставляла одиночные посты к девяти китайским банкам в центральном районе города.

19 февраля в 15 часов командиру 1-й роты приказано было сдать боевой участок частям 31-го американского полка и возвращаться в свои казармы. Дальше пошла караульная служба в Дженерал-Госпитале, на муниципальной скотобойне, в здании муниципалитета, у китайских банков. Во всех ротах полка свободные от наряда чины находились в «пятиминутной готовности» к выходу «по тревоге». Так продолжалось до 9 марта.

В конце февраля стало известно, что «за отличную службу» полку даруется особое, «свое полковое знамя». Весть эта, конечно, была принята с радостью, но предстоящий по этому случаю парад сильно беспокоил командный состав полка и всех его чинов; ведь к этому параду нужно было усиленно готовиться, а времени для занятий не было, так как полк продолжал нести очень тяжелый наряд по службе.

Однако 29 февраля в приказе по полку было объявлено: «Ввиду предстоящей церемонии освящения и вручения Знамени полку, согласно распоряжения командира Корпуса, в ротах ежедневно с сего числа производить строевые занятия, применительно к требованиям предстоящей церемонии. Начало занятий в 8 час. 30 мин., место занятий – в местах квартирования рот, в Дрилл-Холле и на Рейс-Корсе. Кончать занятия не позднее 11 ч. 30 мин. С малоуспевающими заниматься также и после обеда, как позволит время и обстановка. Особенное внимание должно быть обращено на занятия с чинами «специального резерва», так как таковые должны тоже присутствовать на церемонии. На занятиях должно присутствовать, по возможности, наибольшее число людей».

Началась «предпарадная страда»: занимались до 11 часов 30 минут, в 12 часов обедали, сразу после обеда производился «развод караулов», после которого очередная смена выходила по постам и караулам, сменившиеся с постов и караулов люди отдыхали ночью, а утром выходили на строевые занятия. Дальше повторялась одна и та же картина: служили, немного спали, усиленно «занимались» и опять служили. «Резервистов» гоняли на строевые занятия и после обеда, причем занимались с ними сами сержанты-майоры рот, и вскоре «резерв» достиг необходимого стандарта строевых рот и только жалкое на вид, истрепанное обмундирование, в которое одеты были чины этих «резервных взводов», отличало их от строевых чинов полка.

1 марта, согласно распоряжению штаба корпуса, «специальный резерв» при полку был расформирован. Чинам его, изъявившим желание служить в полку, после медицинского осмотра было дано право идти на пополнение 1-й и 2-й рот до численного состава каждая в 150 человек, причем имеющие рост выше 5 футов 8 дюймов назначались в 1-ю роту, все же остальные – во 2-ю.