Белая эмиграция в Китае и Монголии

В центре церковь. Напротив ее школа, служившая в то время казармой для партизанского отряда. Перед церковными дверями выстроился только что сформировавшийся после мартовского набега на Оренбург партизанский отряд под командой есаула Жукова. Состав его как возрастной, так и по форме разношерстный.

На правом фланге стоит душа отряда, редкостный пример бойца-фанатика, верящего свято в правоту своего дела и в его конечный успех, – это 70-летний богатырь с серебряной бородой по пояс, войсковой старшина в отставке Михаил Илларионович Алеманов, фигура по своим духовным качествам, как и по внешности, чрезвычайно выдающаяся и требует того, чтобы на ней остановиться подробнее, что и будет сделано мною особо. На левом фланге стоит знаменитое в то время красногорское орудие – на фургонном передке за неимением артиллерийского зарядного передка, и около него лихой артиллерийский взвод сотника Туркова: два-три казака-артиллериста, два гимназиста, один кадет, один чиновник губернской контрольной палаты Булгаков, артист хора Плотников, подъесаул П.С. Морев и еще несколько партизан.

Парад принимает атаман Красногорской станицы подхорунжий Афанасий Яковлевич Арапов и военная комиссия, отвечающая за все. Оренбург и Орск в руках большевиков. Станицы вверх и вниз по Уралу от Красногора держат нейтралитет. Станицы по Саккюр вдоль линии ж. д. также.

Фактически Красногор стоит как одинокий утес, окруженный большевиками, но в сердцах и душах нет ни страха, ни тени сомнения, что мы в конце концов победим. На душе светло и спокойно. Вся станица радостно отмечает день войскового праздника. Казачата громко распевают: «Красногорская станица, всем станицам голова. Комиссаров не боится и орудье не сдала».

Урал в полном весеннем разливе. На левом киргизском берегу показался конный разъезд шесть-семь коней. Кричат и машут руками. За дальностью ничего разобрать нельзя. Послали лодку. Возвращаются с сияющими лицами. Пришел разъезд для связи от линейных станиц под командой прапорщика П.А. Федорова. Все станицы по Илеку восстали. Праздник вдвойне.

А вот и еще дальше День святого Георгия в Оренбурге до революции и до германской войны. Весна в это время в разгаре. Акация, сирень и липа в цвету. Я мальчик-кадет Оренбургского Неплюевского кадетского корпуса. В составе корпуса стою на Неплюевской улице против здания войскового хозяйственного правления. Левее нас 2-й Оренбургский кадетский корпус, дальше гимназия, реальное училище и другие учебные заведения, затем войска, принимающие участие в параде. Правее нас, непосредственно против войскового штаба, юнкера Оренбургского казачьего училища, льготные и господа офицеры и атаманы станиц, собравшиеся в Оренбург на войсковой праздник. И крайний справа войсковой хор трубачей. Незабываемый момент. Под знамя, «Слушай. На кра-ул!» оркестр играет «Коль Славен», и из подъезда войскового штаба начинают выносить войсковые знамена, значки, бунчуки, грамоты и другие войсковые регалии. После чего вся колонна участников парада торжественно двигается через Войсковую площадь, отделявшую город от Оренбургской станицы (в просторечии – форштадт) к Войсковому Георгиевскому собору, с колокольни которого, по преданию, Емельян Пугачев обстреливал г. Оренбург из пушки.

После торжественной литургии, совершаемой всем сонмом духовенства города, все участвующие в параде так же торжественно возвращаются на Войсковую площадь, где после краткой литии и молебна у часовни, расположенной на краю Казачьего сада, Войсковой атаман в присутствии многих десятков тысяч собравшихся к этому времени зрителей принимает парад. После артиллерийского салюта льготной батареи и здравиц за Государя Императора и за Августейшего Атамана всех казачьих войск – Наследника Цесаревича мы с гордо поднятыми головами проходим церемониальным маршем перед Войсковым атаманом вдоль фронта войсковых знамен, регалий и множества заслуженной войсковой старшины, лица и груди которых украшены почетными рубцами ранений и множеством орденов, крестов и медалей за ряд походов и сражений. Особенно четко врезались в память колоритная фигура и лицо войскового старшины Черенжалова и могучая, богатырская фигура одного из атаманов станиц с серебряной бородой по пояс, атаманской насекой в руке, в длинном, старого образца чекмене с голубым кушаком и большой серебряной медалью на шее, помимо крестов и медалей от плеча до плеча.

Вспоминая эту картину, я вновь переживаю то чувство войсковой казачьей гордости, наполнившее тогда маленькое еще сердце кадета. «Я тоже оренбургский казак и буду всегда носить голубой лампас». По окончании парада запыленные входили, отряхиваясь, в войсковое хозяйственное правление, где уже ожидали нас накрытые столы с угощением.

Празднично шумел в тот вечер Оренбург. Казаки справляли свой войсковой день. И долго, долго в ту ночь казачки поджидали, а иногда и собирали своих подгулявших атаманов.

Раздел 2

А. Макеев 27 Бог войны барон Унгерн 28