Белая горячка

Я сделал себе кофе. Все, спиртного больше ни капли. По мере того как восстанавливалось мое душевное равновесие, я все строже судил себя. Фонарь, веревка, перчатки - все осталось там. Это надо обязательно забрать! И потом надо во что бы то ни стало вытащить труп. Дня через два, три... когда пройдет алкогольное отравление. Пока что.я был не в состоянии сделать даже малейшее усилие. О крысах я больше не думал, но они еще не покинули меня. Они были здесь, притаились у меня в крови, в нервах... Во мне бродила тревога, она мешала мне сосредоточиться, проанализировать сложившееся положение. Одно я знал наверняка: перчатки выдают меня с головой, тут я допустил грубейший промах. Стоило моим мыслям обратиться к этому предмету, как где-то в самых глубинах естества я чувствовал нарастающее сопротивление, будто натыкался на глухую стену... Вход запрещен! И на спине выступал холодный пот. Тогда, в самом начале, я без особого смятения примирился с мыслью, что Сен-Тьерри умер от моей руки. Я не отдавал себе отчета в том, что мысль эта подспудно вызревает во мне. И вот теперь она, как ржа, понемногу начала разъедать мозг. Она воспрещала мне доступ в павильон. Проявлялась она, когда алкоголь сообщал ей свою необузданность, в образе тех самых тварей, что преграждали мне путь в подвал... Я видел не нечистую силу, а крыс. Это похлеще.

Я предупредил секретаршу, что неважно себя чувствую и хочу, чтобы меня не беспокоили. В моем книжном шкафу стоял медицинский словарь. К сожалению, статья о белой горячке была там чересчур краткой. Тем не менее в ней перечислялись галлюцинации, вызываемые алкогольным бредом: крысы, змеи, летучие мыши... короче, все, что населяет мрак и олицетворяет собой смерть. Это положило конец моим колебаниям. Запершись в кабинете, я позвонил Клавьеру.

- А, это ты, - отозвался тот. - Прости, но я спешу в больницу, так что давай покороче... Ну что, решился?

- Я видел крыс.

- Что?

- Крыс, понимаешь?

- Ты хочешь сказать, у тебя был припадок?

Тон его резко изменился: в нем послышалась озабоченность. Мне представилось, будто он склонился надо мной, чуть выставив вперед ухо точь-в-точь как настройщик пианино.

- Не знаю, припадок ли это... Думаю, да...

- Погоди... Где это с тобой произошло?

- На стройке.

- Много ты выпил?

- Да, порядком... Считай, целый день понемногу...

- И как это началось?

- Да очень просто... Они появились из темного угла.

- Ты был один?

- В тот момент - да.

- Ты потерял сознание?

- Потом - да.

- Как это "потом"?

- Сначала я убежал. А потом ощутил такую встряску, что грохнулся в обморок.

Клавьер засмеялся. Я чуть было не вспылил.

- Это правда, уверяю тебя. Я их видел.

- Согласен. Ты их видел. Это, наверно, и в самом деле были крысы. Слушай, старина, если б тебе довелось испытать настоящий припадок, ты бы сразу понял... Если хочешь, я покажу тебе истинных больных, тогда ты мигом успокоишься на свой счет... Это помешанные, пойми. Они катаются по земле, издают дикие вопли... Уверяю, будь у тебя припадок, ты всполошил бы всю округу... Нет, до такого ты, слава богу, еще не дошел... Напрасно в прошлый раз я с этим шутил.

- И все же...

- Поверь мне, Шармон... Ты видел натуральных крыс, из плоти и крови, каких полно на любой стройке. Просто ты был не совсем в своей тарелке... Вот ты и подумал, будто у тебя появились галлюцинации. Только и всего. И все-таки загляни как-нибудь ко мне. Надо взять анализы. Я уже говорил и повторяю: у тебя не все в норме. Когда люди твоего склада начинают пить, то это значит, что их что-то гложет. Все, что требуется, - это определить причину твоей тревоги. А пока, черт возьми, раз уж ты не можешь не зашибать, так хоть разбавляй водой пакость, которую глотаешь... И забудь про крыс. Или накупи крысоловок и расставь их на своей стройке. Расскажешь мне потом, что из этого выйдет... Ну, до скорого!

Он дал отбой. Бедняга Клавьер, он воображал, будто ему удалось вселить в мою душу покой. Смятение не оставило меня. Если крысы были, как он утверждал, "натуральные", то их, выходит, привлекло в павильон... Как наяву я слышал омерзительный хруст, работу сотен зубов, действующих подобно миниатюрным скальпелям: денно и нощно, все прибавляясь в числе, они грызут... Грызут... Если я не вмешаюсь, они не оставят ничего. Они пожрут мое преступление и мои чаяния. Марселина даже не станет вдовой. Покинутая жена, и ничего более... Она объявит розыск мужа. Симон расскажет, будто бы Сен-Тьерри в одно прекрасное утро уехал... Расследование будет топтаться на месте. Наконец дело прекратят, официально объявив Сен-Тьерри пропавшим без вести. Да только я загнусь раньше!