Белая гвардия

— Шалонте ихода роченга, шалата олохо ванчуто ассели! Датабо ухуре рабуто асалани! Интоте вакунта, ассели катару, очунта вото! Махонга уболо датабо, асамани камдоте!

Судя по четкости и громкости, это работала столичная радиостанция. Перевести тарабарщину смогла бы только Принцесса, но она пребывала в совершеннейшей горестной отключке. Морщась, Лаврик вертел ручку. Когда раздалась столь же громкая французская речь, наклонился, напряженно вслушиваясь.

— Что там? — не отрывая глаз от дороги, спросил Мазур.

— Ничего толком непонятно, — пожал плечами Лаврик. — Просьба к населению сохранять спокойствие и не допускать никаких противоправных действий, иначе силы правопорядка и армия будут применять оружие… Никакой конкретики, мать его… Ага! Несмотря на прискорбные — именно так! — события, несмотря на трагическую гибель Отца Нации, нация должна сплотиться, сохранить высокие идеалы независимости, суверенитета и порядка… Ну, никакой конкретики, хоть тресни… Не определились они еще с конкретикой, надо полагать…

Впереди показались убогие кварталы восточной околицы. Высоко над городом, слева направо, неторопливо проплыл военный вертолет. Мазур, издали рассмотрев, что творится впереди, поехал помедленнее.

Толпа человек в сто увлеченно громила какой-то склад, скорее всего, продовольственный: народишко лез в двери и в окна, сталкивались два потока, те, кто еще только стремился внутрь, и те, кто уже вылезал, нагруженный мешками, картонными коробками, большими свертками — шум, гам, драки… То ли жители окраины не слушали радиопризывы к спокойствию, то ли, что вероятнее, всем было наплевать, народец тут нимало не законопослушный, и своей выгоды в смутные времена ни за что не упустит…

И хрен бы с ними со всеми, но на проезжей части их шлялось видимо-невидимо. Мазур отчаянно засигналил, остановившись — но безрезультатно.

— Пугните их кто-нибудь! — заорал он.

По проходу затопотал Леон, сохраняя на лице равнодушное, едва ли не скучающее выражение. Мазур торопливо повернул рычаг, с шипением открылась дверь. Высунувшись из нее, бельгиец дал в воздух длинную, убедительную очередь — буквально над головами на нарушителей правил уличного движения.

Вот теперь до них дошло, и они кинулись врассыпную, как зайчики. Мазур медленно двигался вперед, Леон палил, цепляясь локтем за блестящий металлический шест у выхода. Вскоре дорога очистилась полностью, Леон прянул внутрь, Мазур прибавил газу и, не закрывая двери — мало ли какая надобность возникнет — помчался дальше.

Ага, магазинчик разносят, но далеко от дороги, и черт с ними… Кучки аборигенов, толпящихся там и сям, провожают враждебными взглядами исподлобья — ну и наплевать, главное, ни у кого оружия не видно… Оп-па!

Свернув направо — поскольку именно туда поворачивала автострада, не имевшая асфальтированных ответвлений — он резко затормозил. Пришлось. По обе стороны дороги стояли два джипа с крупнокалиберными пулеметами в корме, здешние, весьма эффективные, тачанки — и пулеметчики взяли автобус на прицел. А поперек дороги вытянулась цепочкой дюжина обормотов с «клеронами», тоже готовых к стрельбе. На всех — белые кепи Иностранного легиона. Ну, это уже малость получше, чем местные…

Лаврик выпрыгнув, высмотрев офицера, кинулся к нему, держа в вытянутой руке свое здешнее удостоверение: заделанная в пластик карточка с фотографией, наискосок полоса цветов национального флага, эмблемы, печати, подпись полковника Мтанги… Затараторил что-то по-французски — уверенно, напористо, без тени колебаний или растерянности.

Офицер, всмотревшись, кивнул не без некоторой надменности. Что-то громко приказал своим — и нацеленные на автобус стволы опустились. Они с Лавриком обменялись еще парой фраз, Лаврик запрыгнул в автобус, прикрикнул:

— Погоняй!

— Что там? — спросил Мазур, трогаясь.

— А он и сам не знает, — сказал Лаврик, кривясь. — Я спросил, кто с кем воюет, он ответил: такое впечатление, месье, что все со всеми… У него один приказ: не пропускать в центр цивильных, вообще мутных, только регулярные силы…

— Логично… — проворчал Мазур, прибавляя газу, благо улица была пуста, как лунная поверхность.

Автоматная очередь! Справа выскочил джип, набитый непонятными мордами в камуфляже без всяких опознавательных знаков — одни черные — и без малейшего промедления пристроился к ним в хвост.

Оттуда палили не прицельно и азартно, в автобус вроде бы пока ни одна пуля не попала, но на хрена козе баян…

— Пугните их кто-нибудь! — заорал Мазур, невольно пригибаясь.

Увидел мельком в окошечко заднего вида, как кто-то из людей Леона выбивает прикладом автоматической винтовки заднее стекло, целится… Длинная уверенная очередь. Джип вильнул, его вынесло с асфальта, покатился кубарем… Неплохо. Талант не пропьешь, хотя фисгармонию — запросто…

Свернув влево, Мазур растерянно притормозил на широкой улице, застроенной уже приличными домами. Он совершенно не представлял, в какой стороне советское посольство и в каком направлении, собственно, двигаться. Плохо знал город, ни разу, сам по нему не рулил, всегда его возили, как барина…