Белая и пушистая

– Может быть, она вышла куда-нибудь? – ответил другой голос.

– Да уж, поди, побежала к своему… Теперь-то она в него вцепится!

– Да ладно тебе, ей как-никак не двадцать лет. Замуж, поди, хочется.

После этой фразы раздался веселый смех и голоса начали удаляться. Я облегченно вздохнула, быстро встала и просмотрела ящики стола. Открыть стол мне не составило труда: замок там был пустяковым и легко вскрывался чуть ли не ногтем. Затем заглянула под столешницу. Карточка лежала там, вероятно, второпях засунутая Ритой.

«Интересно, – подумала я, просматривая карточку, – что здесь такого, что Рите хотелось бы скрыть от меня? И к кому это «своему» она побежала?»

В карточке Жанны было целых шесть замечаний.

«А у других какая ситуация в этом плане?» – подумала я и, быстренько достав ключ из ящика, подошла к сейфу.

Открыв его, достала аналогичные карточки других студенток, в которых совсем недавно рылась Рита, и быстренько их просмотрела. Увы, почти у всех карточки были пусты.

Я вернула все вещи на место и, закрыв дверку на ключ, положила его обратно в ящик.

«Так, – размышляла я про себя, – и что это значит? Рита не хотела, чтобы я видела замечания Стрельцовой? Почему? Не хотела выдавать? Но она же ее терпеть не могла!»

Не забывая о том, что нахожусь в кабинете нелегально и рискую в любой момент быть застуканной, я сунула пресловутую карточку в сумку, дабы спокойно просмотреть ее дома.

– Потерялась – значит, потерялась, – удовлетворенно хмыкнула я.

Очень важным было то, что я узнала фамилию больного, который написал жалобу на Жанну. Это был генеральный директор фирмы «Фарм-клиник» Стригунец Виталий Степанович.

– И чем это ему Жанна не угодила? – произнесла вслух я, высунулась в коридор и, убедившись, что там никого нет, пошла по направлению к лестнице.

* * *

Я сидела в студенческой столовой с чашкой крепкого кофе и сосредоточенно размышляла. Мысли путались и совершенно не хотели выстраиваться в ряд. Да, похоже, что Жанна была той еще стервой, но за это же не убивают! В противном случае половина женского населения давно бы была истреблена.

А Света, получается, вообще ангел небесный, что само по себе тоже настораживает. Идеальных людей не бывает. Тогда за что ее?

Вздохнув, я полезла в сумочку и достала мешочек с гадальными костями. Подумав о Свете и Жанне, бросила их на столик.

18+5+34 – вы заняты обсуждением одного важного обстоятельства, касающегося ваших денежных средств.

Я озадаченно потерла лоб. Кому это адресовано? Мне или Жанне со Светой? Скорее всего, им, поскольку о них я думала, когда бросала кости. Значит, они вместе что-то обсуждали? Что-то, имеющее отношение к деньгам?

Но для того чтобы полностью расшифровать это предсказание, у меня было недостаточно фактов. Кости могли лишь подсказать верное направление, в котором нужно идти. Я задумчиво сгребла кости обратно в мешочек и убрала в сумку.

– Я вам не помешаю? – послышался за спиной неуверенный незнакомый тенорок.

Обернувшись, я обнаружила симпатичного парнишку, который внимательно меня рассматривал. Я тут же узнала парня с той самой фотографии, которую видела у Жанны в комнате.

– Нет, не помешаешь. Тебя зовут Дима Коростылев?

– А вы откуда знаете? – удивился паренек.

– Видела твою фотографию.

– Где?

– В комнате Жанны Стрельцовой, – ответила я. – Ты хотел со мной поговорить?

– Да. Я знаю, кто убил Жанну, – тихо, но уверенно заявил Коростылев.

– Может быть, ты присядешь? – кивая на стул рядом с собой, пригласила я, стараясь не выказывать своего удивления от только что услышанного.

– Да, – ответил Коростылев и присел на стул рядом. – Знаете, я милиции говорить ничего не хочу.

– Почему?

– Потому что им все равно. И вообще, нашим правоохранительным органам надо отвечать только тогда, когда тебя спрашивают.

Я не стала спорить с таким заявлением и только кивнула.

– Так кто же виноват в смерти Жанны?

– Лилия Федоровна, – шепотом проговорил он.

– Кто? – не поверила я. – Главная медсестра клиники? Но… Ей-то чем Жанна помешала?

– Я не знаю толком, но понимаете, Жанна, она была особенная. Ну, не такая, как все. – Дима откровенно засуетился, начал дергаться, жестикулировать.

Я кивнула, давая понять, что уже слышала это.

– Она все про всех знала, – продолжал тем временем Дима. – Ей вообще нравилось всех дразнить. С ней не было скучно. В последнее время она часто говорила мне о том, что ей удалось что-то раздобыть. И это что-то очень интересное. А главное, как будет здорово, если она об этом кому-нибудь расскажет. Полетят головы! Она была в восторге и радовалась как ребенок.

– А чему тут радоваться? – не поняла я. – Зачем Жанне летящие головы?

– Ну, она была такая… – Дима повертел рукой в воздухе, подбирая точное определение. – Ей, короче, хотелось, чтобы были интересные события. Она справедливости хотела.

«Скучно ей было, вот и все! – усмехнулась я про себя. – А радовалась она как ребенок, когда другим было плохо. И нужно и впрямь самому быть как малое дитя, чтобы этого не понимать!»

– Ну и что? А при чем тут старшая медсестра? – вслух спросила я, скептически глядя на Диму.