Белая и пушистая

Мельников молчал, сосредоточенно хмуря брови и размышляя.

– Ты узнала голоса? – спросил он.

– Нет, – покачала я головой. – Они звучали приглушенно. Но оба мужские.

– Я не могу дать распоряжение на осмотр этого помещения, – подумав, цокнул языком Мельников. – Оснований нет. Прокурор не подпишет ордер на обыск.

– А если как-то аккуратненько посмотреть, Андрей? – ласковым голосом предложила я.

– Аккуратненько! – усмехнулся Мельников. – Подполковник убойного отдела аккуратненько лазит по подвалам в клинике!

– Тебе незачем лазить лично, ты можешь послать кого-то из своих подчиненных!

– Вот лучше бы я кого-то из своих подчиненных отправил с тобой в архив! – вздорным тоном поднял Мельников больную тему.

– Ладно, чего ты опять разворчался? Все уже прошло! – подбодрила его я. – К тому же мы молодцы, все нашли, что хотели.

– Угу, – как обиженный ребенок, просопел Мельников. – Ты вообще можешь хвастаться, что подполковник у тебя на подхвате!

– Я не склонна к хвастовству, – сказала я. – Так что с этим помещением? Они называли завтрашний день.

– Ну хорошо, ну пошлю я туда человека! А окажется, что там какие-нибудь бинты-марли! – раздраженно сказал Андрей. – И как я буду выглядеть?

Но, видя мой огорченный взгляд, добавил:

– Ладно, ты не переживай раньше времени, что-нибудь придумаем.

– Что ж, и на том спасибо. Пожалуй, мне пора.

Я поднялась и попрощалась с Мельниковым. Сидя в машине, я снова оказалась наедине с вопросом, что делать дальше. Всех я опросила, многих проверила… Единой стройной версии не было. Слабой надеждой оставался дневник Жанны, но я представления не имела, где его искать. И существует ли он до сих пор вообще.

Зазвонил сотовый, и я поморщилась, думая, что это Роман Анатольевич Стрельцов пытается связаться со мной, чтобы высказать свое негодование. Беседовать с ним и выслушивать нотации и угрозы у меня не было ни малейшего желания. Однако, взглянув на экран телефона, я увидела, что это его бывшая супруга. Отказываться от разговора с клиенткой было неразумно, хоть я и не знала, что скажу ей: расследование так и не было закончено. Но все же я нажала кнопку соединения. И неожиданно мне в голову пришла простая мысль.

– Ангелина, скажите, у Жанны дома остались какие-нибудь вещи? – опередила я Стрельцову в ее расспросах, не давая ей первой начать беседу.

– Да… Конечно, – немало удивленная, проговорила Ангелина Николаевна.

– Знаете, я хотела бы их осмотреть, – решительно заявила я. – И прямо сейчас. Можно мне к вам подъехать, вы дома?

– Дома, – подтвердила Стрельцова. – Пишите адрес…

Я записала продиктованные координаты и повернула машину в сторону улицы Лунной, где проживала моя клиентка.

Ангелина Николаевна ждала меня. Я отметила, что за эти дни она осунулась и похудела.

– Проходите, – приветствовала она меня в прихожей. – Вот тапочки, обувайте… Хотите чаю или кофе?

– Ангелина Николаевна, – не стала я тратить время впустую. – Я хочу осмотреть комнату Жанны.

– Ну… хорошо, – пожала она плечами. – Проходите.

Она провела меня в уютную квадратную комнатку, не очень большую, но благодаря умело составленной обстановке выглядевшую просторной.

Я сразу же подошла к стеллажам с книгами. Подбор книг состоял в основном из «лоточных» романов, которые в большом количестве можно купить на улицах Тарасова. Видимо, Жанна не отличалась высоким художественным вкусом. Но мне нужны были не столько книги, сколько тетради, и я подошла к стене и внимательно изучила содержимое полок. Тетрадок здесь было достаточно. Я взяла одну из них и открыла ее. Там аккуратным, ровным и четким почерком было написано что-то по истории России. Я перелистнула несколько страниц и невольно улыбнулась, попутно вспомнив свою студенческую юность: тогдашние студенты занимались на лекциях всем, чем угодно, только не тем, чем надо. И нынешние, оказывается, ничем от них не отличаются…

Это были тетради за первый курс, поэтому, видимо, они и находились дома у Жанны. Тетради же с лекциями за второй хранились у нее там, где она постоянно проживала, в общежитской комнате. Я стала вытаскивать все подряд. В основном попадались лекции по медицине, в которых я мало что смогла разобрать: сплошные сложные термины и латынь.

Пересмотрев все полки, я присела на стул и задумалась. Возможно, я зря трачу время и не смогу отыскать здесь дневника Жанны просто потому, что его здесь нет.

В это время в комнату заглянула Ангелина Николаевна.

– Вы что-то конкретное ищете? – решилась она спросить. – Может быть, я смогу вам чем-то помочь?

– Вы не знаете, Жанна вела дневник? – спросила я.

– Когда-то в школе вела, да, – немного удивленно призналась Ангелина. – Но это было давно, и я не знаю, сохранился ли он. А зачем вам?

– Нет, мне нужен другой, гораздо более поздний дневник.

– Но я ничего о нем не знаю, – покачала головой мать Жанны. – Думаю, она бы поделилась со мной своими переживаниями!

«Я как раз так не думаю, – мысленно усмехнулась я. – Мама Жанны наверняка была бы сильно взволнована, узнав, что ее дочь совсем не такой невинный ангелочек, каким она ее считает. А впрочем, может, и к лучшему. Ей и так тяжело».