Белая карта

Саше было семь лет, когда в Арктике разыгралась очередная трагедия, потрясшая читателей газет во всем мире. Лейтенант американского флота Джордж Де Лонг отправился к Северному полюсу на паровой яхте «Жаннета». Увы, в июне 1881 года паковые льды раздавили хрупкий корпус суденышка, и смельчаки остались один на один с белым безмолвием высоких широт. Но прежде, чем лейтенант Де Лонг и большая часть команды погибли от голода и стужи, отважный лейтенант успел назвать три новооткрытых острова в честь своей возлюбленной - Генриетты, в честь несчастной яхты - Жаннеты и в честь издателя газеты «Нью-Йорк Геральд» Гордона Беннета, снарядившего экспедицию на свои деньги. Так они и остались на карте русской Арктики - острова Де Лонга: Генриетты, Жаннеты и Беннетта.

- Если я когда-нибудь открою новый остров, я назову его вашим именем. - Сказал Колчак на прощанье.

- Спасибо. - Без тени улыбки ответила София. - Только не пропадайте во льдах, как Де Лонг.

…Он сдержал свое слово. Небольшой остров в Восточно-Сибирском море, названный Колчаком именем невесты, и поныне существует не только в Ледовитом океане, но и на картах Арктики, как и мыс Софии на острове Беннетта.

Как-то прощаясь, он ей сказал:

- Если бы я был капитаном экспедиционного судна, я непременно взял бы вас с собой.

Это было объяснением в любви.

Потом, спустя двенадцать лет полярные командоры, и в самом деле, станут брать с собой невест - что Русанов - Жюльетту Жан, что Брусилов - Ереминию Жданко. И всякий раз это будет кончаться трагично.

Спустя время, Колчак узнал о своей невесте, о ее предках не меньше, чем о своих.

Она родилась на Украине - в старинном городке Каменец-Подольске, в тех краях, где был пленен прадед ее будущего мужа - турецкий генерал Колчак-паша. Пленил пашу брат ее пращура по материнской линии екатерининский вельможа фельдмаршал Миних. Со стороны матери - Дарьи Федоровны Каменской - числился еще один воинственный предок - генерал-аншеф М.В. Берг, громивший войска Фридриха Великого в Семилетнюю войну. На баталиях генерала Максима Берга учился Александр Суворов.

По отцу же, Федору Васильевичу Омирову, начальника подольской Казенной палаты, предки были куда более мирные - из духовного сословия.

"Мой умный, добрый и строгий отец! - восклицала она на склоне лет. - Нас было у него двенадцать человек, я - одиннадцатая".

В крови Софьи Федоровны боролись "лед и пламень"; лед духовного смирения, законопочитания и пламень высокой воинской удали. Годы, проведенные ею в Смольнинском институте благородных девиц, достойно огранили ее сложный характер. Она вышла в свет со знанием семи языков. Причем английским, французским и немецким владела в совершенстве… Писала маслом и акварелью, превосходно музицировала.

Дед ее из подмосковных священников носил чисто духовную фамилию - Омиров, первоначально звучавшую как Гомеров. В дословном переводе имя героини этих срок вкупе с девичьей фамилией означает - "мудрость Гомера". Но не нашлось в ХХ веке своего Гомера, который смог бы в полной мере постичь, воспеть и оплакать ту трагедию, в которую ввергнута была Россия на семнадцатом году нашего века.

С предложением руки и сердца Александр не спешил. Идти под венец - только с ореолом героя. Как отец. Однако судьба не спешила выводить его на поле чести. К величайшему своему унынию, лейтенант Колчак ввиду нехватки офицеров был назначен вахтенным офицером на старый и потому учебный крейсер «Князь Пожарский». Подобный удар он пережил два года назад, когда попытался перевестись на канонерскую лодку «Кореец» (тот самый «Кореец», который разделил участь «Варяга» в бою при Чемульпо), уходивший к Командорским островам. Вместо вожделенной экспедиции в северную часть Тихого океана - назначение на осточертевшую должность вахтенного начальника на допотопный клипер «Крейсер», возвращавшийся в Кронштадт. И вот опять тот же кунштюк.

РУКОЮ КОЛЧАКА: «Кроме желания плавать на севере Тихого океана у меня явился интерес к южным полярным странам, касающийся одной из самых малообследованных областей, заключающей в себе земли Императоров Александра 1 и Петра Великого, впервые посещенной Беллинсгаузеном и Лазаревым, но этот интерес пока мог быть только платоническим, так как, чтобы попасть туда, надо было снаряжать экспедицию, а для этого я не имел ни опыта, ни средств.

Проплавав четыре года на военных кораблях, из которых один был в то время первоклассным крейсером, а второй представлял собой уже не имеющий боевого значения парусный клипер, я вынес довольно скептическое отношение к плаванию на военных судах и много раз еще во время пребывания в Тихом океане подумывал о выходе из военного флота и служба на коммерческих судах. Тем не менее я всегда был военным моряком и военно-морское дело ставил на первое место…