Белая карта

Возможно, наблюдатели и не одобрят эту программу, но Лелька и не нуждалась в их одобрении: при контакте обе стороны равноправны, на этом Лелька намерена была твердо стоять. Они преследуют свои цели, Лелька — свои, и если это их не устраивает, как говорится, «до новой встречи, дорогие друзья».

Лелька встала и пошла на кухню — остудить умыванием разгоряченное лицо.

Проходя по темному коридору с вытянутыми вперед руками (тетя Тоня страдала ночной светобоязнью), Лелька вдруг наткнулась на нечто тяжелое, скользкое, отпрыгнувшее от стены. Пол затрясся от тяжких ударов, что-то мокрое шлепнуло Лельку по лицу, но она сумела-таки взять себя в руки и, дотянувшись до выключателя, зажгла в коридоре свет.

Это была хозяйкина щука. Отлежавшись, видимо, в холодной воде, она выпрыгнула из бака и пошла гулять колесом по всему коридору, исступленно доискиваясь выхода.

Но в прихожей было тесно и сухо, двери наглухо закрыты, и несчастная щука потеряла над собою контроль.

Она скакала почти до потолка, мягко шмякаясь белым брюхом об пол, страшная пасть ее была истерически разинута, глаза налиты кровью.

Потолок, пол и стены — всё в прихожей было перепачкано слизью и рыбьей чешуей.

— Ну миленькая, ну родненькая, — плачущим голосом сказала щуке Лелька. — Что ж ты так? Успокойся, погляди, что ты наделала!

Но щука ее не слушала. Сделав последний отчаянный прыжок, она плюхнулась на пол и, извиваясь всем своим пятнистым телом, поползла к входной двери.

При этом она тихо скулила, как скулят побитые псы.

— Как же ты мучаешься, голубушка! — Лелька всплеснула руками.

Она нагнулась к щуке, попыталась ее поднять, вся перепачкалась — и в благодарность получила такую сильную оплеуху хвостом, что зазвенело в ушах.

— Что же делать, что же делать-то, господи? — прошептала Лелька.

Справиться с рыбиной было ей не под силу, а будить хозяев было бы равносильно предательству: муж тети Тони просто прикончит несчастное животное топором.

И тут Лелька поняла, что ей делать. Она кинулась в свою комнату, схватила со стола «белую карту», зажала ее между ладонями и громко сказала:

— Ну что вы смотрите? Помогите в конце концов! «Белая карта» зашевелилась в ее руках, зашуршала, как будто коробясь, Лелька испуганно разжала ладони, и с картонным стуком карта упала на стол.

Но теперь она не была уже белой: вся ее поверхность была испещрена зелеными и красными линиями. Это выступили на ней все написанные ранее буквы.

Минуту Лелька в оцепенении смотрела на карту, потом легкий шорох за спиной заставил ее обернуться.

Из коридора в ее комнату, на высоте примерно метра от пола, по воздуху торжественно вплыла щука. Все плавники ее были гордо расправлены, глаза холодны и ясны, плоские бока по-тигриному изгибались, челюсти сжаты, на морде застыла сардоническая усмешка.

Не обращая на Лельку внимания, щука медленно проплыла через всю комнату и, резко взмахнув оранжевым хвостом, устремилась к раскрытому окну.

Секунда — и длинное пятнистое тело ее повисло над подоконником.

Здесь щука лениво изогнулась, как бы желая бросить на Лельку взгляд через плечо, но не взглянула, а словно. молния метнулась в открытое звездное небо.

Лелька подбежала к окну и долго смотрела, как щука плывет над городом Мшанском, уверенно держа курс в сторону болотных озер.

— Вот будет Лемехову работы, — задумчиво проговорила Лелька, когда щука скрылась за лесистым холмом. — Как бы с ума не сошел.

Но пора было приступать к долгосрочному эксперименту.

Лелька подошла к столу, уверенно взяла «белую карту». Одна ее сторона была безумно исчеркана, а на другой движущаяся зеленая точка выводила аккуратные буквы: «Сударыня, мы с Вами прощаемся».

— Что такое? — удивилась Лелька, не поверив своим глазам.

А буквы продолжали бежать: «Сударыня, мы с Вами прощаемся.

Вы снова взяли карту немытыми руками, да еще запачкали ее какой-то дрянью.

Это невыносимо.

Вы недостаточно аккуратны и оттого, по нашим понятиям, не можете являться ответственным существом.

Но не огорчайтесь.

Мы изучаем первые побуждения всех, даже безответственных разумных существ.

И в этом смысле Вы отлично вписались в общий ход эксперимента.

Но только в этом смысле, увы.

Крайне просим нас извинить».

Стойкость духа и тут не изменила Лельке.

Разумеется, Лелька была потрясена таким бесчеловечным подходом, потрясена и оскорблена, но не подала и виду: когда имеешь дело с нелюдьми, надо помнить о своем человеческом лице.

— Скажите, какие чистюли! — с принужденной усмешкой проговорила Лелька и для убедительности дернула плечом. — Ну и черт с вами, без вас обойдемся.

Она пошла на кухню и там, в темноте, разревелась.