Белая кобра

Ответом мне было тоскливое молчание. Ну что же, будем дальше играть в игры. Кто из них старший, я догадался сразу же сам, это было несложно. Среди высоко подбритых затылков и могучих шей, выделялась тонкая шея и лысая голова, чаще других нырявшего мордой в воду тщедушного мужичка. Что тут могло быть непонятного? С такой комплекцией не берут в боевики, значит, этот человек мне и нужен. Но я решил поиграть, выдать им представление по полной программе, пускай, сволочи, хоть немного на собственной шкуре испытают то, что обычно чувствуют их беззащитные жертвы.

— Руки вытянуть перед собой! Быстро! — пнул я изо всех сил под ребра бугая, лежавшего ближе всех ко мне.

Тот охнул, судорожно дернул ногами, заскрипел зубами от злости и боли, выругался, но руки перед собой вытянул.

— Прижать ладони к полу! Пальцы растопырить! — командовал я, не оставляя ему времени на размышления.

Он послушно выполнил все, что ему было приказано, и тогда я спросил у него, наклонившись к самому уху:

— Еще раз, для особо одаренных, повторяю вопрос — кто старший?

На этот раз я услышал в ответ громкое сопение. На мгновение я даже засомневался, а не вообразил ли он себя моржом? По издаваемым им звукам было очень похоже на это. Но все же я решил проверить, и изо всей силы, ничуть его не жалея, ударил каблуком сверху по растопыренной пятерне. А что мне его было жалеть? Они не пожалели беззащитного пенсионера Лютикова, почему же я должен был с ними церемониться?

Раздался хруст и вскрик. Но тут же последовал удар ногой по лицу, и он заткнулся, только тихо скулил.

— Кто старший, спрашиваю ещё раз, — повысив голос.

Малый заерзал, не зная на что решиться. Его раздирали сомнения, зато я ничуть не сомневался и обрушил каблук на вторую кисть руки. Тут уж он взвыл. И опять получил удар ногой по морде.

— Ты что, братан, мазохист и любишь, когда тебе больно? — спросил я. Тогда сейчас все повторим сначала, по полной программе.

— Нет! — вскрикнул испуганно бандит. — Старший Гвоздь, вон тот, лысый, через одного справа от меня!

— Молчи, сука! — вскрикнул Гвоздь, но тут же прикусил язык, потому что я подошел вплотную и встал над ним.

— Перевернись на спину! — скомандовал я.

— Зачем? — испуганно сжался он в комок.

Интересно, как бы он выглядел, если бы ему удалось застать врасплох меня, или моих друзей? Вряд ли он был бы так робок.

— Морду твою поганую рассмотреть хочу. Надо же мне знать в лицо, кого я грохнуть собираюсь. Быстро повернись!

Мужик перевернулся на спину, показав мне лысую голову и гладко бритое, широкоскулое лицо азиата.

— Ну, дитя Востока, будем считать, что мы с тобой познакомились, а теперь сразу же будем прощаться.

Я взвел пистолет.

— Ты что?! — заорал он. — Ты знаешь, с кем дело имеешь?! Тебя же, фраер, из-под земли достанут! Ты, чмо, хотя бы знаешь, кто я такой?! Я же Гвоздь! Тебя за меня люберецкая братва на мелкие куски изрежет!

— Если ты — гвоздь, в таком случае я — молоток, и пришел тебя забивать. А вообще-то мне это по барабану, кто ты есть, — честно ответил я. — И ваши собачьи клички меня мало волнуют. А за меня не волнуйся, если меня кто и достанет, ты этого уже не увидишь в вечных своих снах, ты уже будешь мертвый.

— Не делай этого, не убивай меня! Ты об этом крепко пожалеешь, клянусь! — захлебнулся он слюнями, испуганно вжимаясь в пол.

Если бы он мог, он, наверное, уполз бы в щелочку паркета.

— Вполне возможно, что и пожалею, — равнодушно отозвался я, — но только опять же, жалеть я, если и буду, то только после тебя. У тебя, кстати, вдова есть? Сироты есть?

— Чего? — не понял он, сделав европейские глаза.

— Почему это все говорят, что люди с Востока — мудрые люди. Брешут люди, как всегда, — вздохнул я, поднимая пистолет.

— Есть! — испуганно заорал он, выкатывая глаза, — Есть у меня вдо… Нет! Жена есть и двое детей!

— Дурак ты, — возразил я. — Нет у тебя жены, у тебя есть вдова и сироты…

Я едва не поплатился за излишнюю болтливость. Наверное, я перебрал, он был настолько запуган и уверен, что пришла его смерть, что откуда-то из рукава у него выскользнул прямо в ладонь маленький плоский черный пистолет, который он вскинул и даже нажал курок…

И я выстрелил. Прямо в лоб. Его пистолет оказался на предохранителе, счастлив мой бог. Все остальные бандиты перепугано вздрогнули и повернули головы, испуганно вжимаясь в пол. Ну что же, им будет что передать на волю, если их заберут менты, а если не заберут, то передадут сами, поделятся живыми впечатлениями. После такого предупреждения мои преследователи просто обязаны были относиться ко мне, если и не с опаской, то с предосторожностями. Это должно было их притормозить.

— Всем встать! — приказал я. — Марш в туалет!

Загнав четверых бугаев, оставшихся в живых, в тесный туалет, я придвинул к его двери стол и сервант, прижав её дополнительно фомкой.

— Вы не скучайте, скоро за вами придут, скорее всего, менты, обнадежил их я. — Передайте при случае своим хозяевам и дружкам, что больше никого в живых оставлять не буду. Это — в последний раз. Вы — последние, кто оказался у меня в руках и остался живым. Запомнили?