Белая колдунья

—Вы можете оставаться столько, сколько захотите, бабушка, — ответил маркиз. — Мне приятно, что вы гостите здесь. — Он снова поцеловал ее.

Передав леди на попечение камеристки, он взглянул вниз и заметил, что Локейди идет через холл к лестнице. Видимо, она направлялась к себе в спальню. Он прекрасно понимал, чего она ждет.

Маркиз поспешил к себе в комнату, где его дожидался камердинер. Маркиз переоделся в длинный халат и словно в нерешительности остановился посреди спальни.

—Вам еще что-то нужно, милорд? — осведомился камердинер.

— Нет, спасибо, — ответил маркиз. — Но разбуди меня, пожалуйста, в шесть тридцать. Я хочу проехаться верхом до завтрака. Ты же знаешь, что у меня завтра много дел.

—Да, милорд, много, — согласился камердинер.

Он вышел из комнаты. Маркиз в отчаянии раздумывал, что ему делать.

«Я не могу на это пойти. Я не должен встречаться с ней лицом к лицу, и потом...» Для него было совершенно очевидно, что он больше не желает эту женщину. Все, чего он хотел, — это избежать встречи с ней.

Если он перейдет в другую спальню, она не сможет его разыскать. Но он не был уверен в том, что она не воспользуется черной магией, чтобы узнать, где он спит.

Как бы то ни было, для него унизительно спать в незнакомой комнате с ощущением того, что эта женщина рыскает по замку, пытаясь его отыскать.

—Что мне делать? Что, черт возьми, мне делать?!

Эти слова маркиз произнес вслух и тут же почувствовал, что Локейди думает о нем и хочет, чтобы он пришел к ней. Вдруг в голову ему пришла одна идея. Если Локейди использует черную магию, то есть действует во зло, единственным противостоянием этому может быть некое добро.

На какое-то мгновение он подумал о том, чтобы попросить помощи у Флоры, но тут же решил, что нельзя впутывать девушку в столь щекотливую ситуацию. Флора — чистая, славная и, как он подозревал, совершенно неискушенная в подобных делах.

Как ей понять женщин вроде Локейди, которые вызывают в мужчинах лишь чисто физическое влечение и страсть?

Да и о духовной стороне любви она едва ли что-нибудь знает.

«Добро и зло! Зло и добро!»— эти слова рефреном звучали у него в голове.

Он подумал, что если нет возможности использовать белую магию, чтобы защититься от черной, нужно обратиться к чему-то более мощному, чем обе эти магии.

Время шло, и маркиз все отчетливее понимал, что, если он не пойдет к Локейди, очень скоро она сама придет к нему. Он чувствовал, что она ждет, затаившись, как дикий зверь перед прыжком. Очень скоро она поймет, что его камердинер уже ушел и в этой части дома погасли все огни. Никто не увидит, как она крадется по коридору в спальню хозяина замка.

Маркиз быстро схватил подушку и стеганое одеяло и, прижимая их одной рукой к себе, другой взял свечу и тихо вышел из комнаты.

По служебной лестнице, которая вела на первый этаж, он спустился в холл, где сидел сторож.

Однако тот не заметил, как маркиз прошел через гостиную и кабинет в темный коридор, который заканчивался дверью, выполненной в готическом стиле, — она вела в часовню.

Открыв ее, маркиз почувствовал атмосферу чистоты и святости, которой ему не хватало в той части замка, которую он только что покинул.

Эта красивая часовня была выстроена во времена Чарльза II и могла вместить двадцать человек. На резных спинках деревянных скамей можно было разглядеть ангелов с гербом Уинов в руках.

На алтаре лежал золотой крест, украшенный алмазами, и стояли шесть высоких подсвечников. Был ли хозяин дома или он отсутствовал, но по традиции в часовне всегда были свежие цветы в напольных вазах. На длинной широкой скамье для членов семьи лежали хорошо набитые подушки в чехлах из красного дамасского шелка, сочетавшиеся с цветом ковровой дорожки, раскинутой от двери к алтарю.

Маркиз вынул ключ из замочной скважины, закрыл за собой дверь и запер ее изнутри. Потом он разложил подушки на скамье, лег и укрылся пуховым одеялом.

Во время путешествий ему приходилось спать и в менее комфортных условиях. Маркиз закрыл глаза. Он чувствовал себя вполне удобно и был почти уверен, что Локейди не сможет проникнуть в его мозг здесь, в часовне, не сможет вмешаться в его сны.

Он лежал и думал о Флоре и ее саде лекарственных трав. Вероятно, деревенские жители полагают, что она практикует колдовство, — пусть и на пользу людям. Они и понятия не имеют, что такое настоящее колдовство на самом деле. Он видел глаза Локейди, когда она смотрела на него за обедом и потом, когда они сидели в гостиной. Она просто физически притягивала его к себе.

Как бы он ни старался игнорировать ее, все равно чувствовал, что ее темная сила словно засасывает и поглощает его.

Маркиз задул свечу и, закрыв глаза, стал молиться — так страстно, как уже давно не молился. Слова его молитвы были довольно просты. Он просил Господа защитить его от зла и скверны, принести мир и покой в его душу, помочь вернуть людям его поместья счастье и процветание.