Белая королева

Но хватит ли у Генриха Тюдора мужества проникнуть в Тауэр и объявить, что он явился во имя спасения принцев, а затем удавить обоих мальчиков и снова выйти к народу с ужасной вестью о том, что законные наследники престола, ради которых он так храбро сражался, давно мертвы? Смогут ли они — он и его великий друг и союзник Бекингем — поделить доставшееся им королевство? Предположим, Генрих Тюдор возьмет себе свой фамильный фьеф Уэльс, а Бекингему достанется север. А если Бекингем падет в бою? Будет ли Генрих тогда неоспоримым наследником трона? Или, может, его мать пошлет в Тауэр своих слуг удушить моего мальчика во сне, а вовсе не ради его спасения? По силам ли отдать подобный приказ столь богобоязненной женщине, почти святой, какой она представляется всем? Сможет ли она ради своего сына принести в жертву все, что угодно, даже моего Эдуарда? Не знаю. Да и откуда мне знать! Зато я поняла одно: именно герцог Бекингем и леди Маргарита распространяют слухи, что принцы мертвы. И при этом собирают войско для сражения против короля-узурпатора. А засланный ко мне агент леди Маргариты — этот доктор Льюис — еще и роняет как бы невзначай, что оба мальчика убиты в постели. И получается, что единственный, кто не готовит Англию и весь мир к оплакиванию безвременной гибели принцев, единственный, кому их смерть не несет никакой выгоды, — этот мой смертельный враг, вернее, тот, кого я таковым считала: Ричард Глостер.

Мне потребовался целый день, чтобы определить размер надвигающихся на нас бедствий; даже к вечеру, за ужином, я еще во многом сомневалась. Да и как иначе, ведь жизнь моих сыновей зависела от того, в ком я сумею почуять врага, а кому стану доверять как другу. Уверенной до конца я не была ни в чем. Мои «случайно» произнесенные слова о том, что мой сын Ричард защищен и находится далеко от Тауэра, должны были, по крайней мере, заставить убийцу помедлить; и я очень надеялась, что это поможет мне выиграть хоть немного времени.

Днем я написала своим братьям, которые готовили мятеж в южных графствах, и предупредила их о заговоре и о том, что заговор этот способен — подобно змеиному яйцу со змеенышем, которое подкинули в птичье гнездо, — полностью нарушить все наши планы. Я написала им, что Ричард по-прежнему является нашим врагом, однако его злоумышления могут оказаться сущим пустяком по сравнению с той опасностью, которая грозит нам со стороны союзников. Я отправила письма с гонцами, но отнюдь не была уверена, что мои братья получат их вовремя, да и вообще когда-нибудь получат. Однако выразилась я в этих посланиях вполне ясно.

Теперь я убеждена: безопасность моих сыновей, как и моя собственная, гарантирована лишь в том случае, если герцог Бекингем и его союзник Генрих Тюдор не доберутся до Лондона. Лжекороль Ричард по-прежнему наш враг, но у меня нет ни малейших сомнений, что если Бекингем и Тюдор с победой войдут в Лондон, то они явятся сюда как наши убийцы. Вы должны любым способом остановить продвижение войск Бекингема, добраться до Тауэра раньше его и Генриха Тюдора и успеть спасти нашего мальчика.

В ту ночь я у окна слушала реку. Елизавета вышла из спальни младших девочек, смежной с моей, и встала рядом. Ее юное лицо было мрачным.

— Что случилось, мама? — спросила она. — Пожалуйста, не скрывай правду. Ты весь день просидела взаперти. Ты что, получила дурные вести?

— Да, — призналась я. — Скажи, ты не слышала пения реки? Как в ту ночь, когда погибли дядя Энтони и твой сводный брат Ричард Грей.

Дочь попыталась отвести глаза, но я проявила настойчивость.

— Елизавета, ты слышала, как пела река?

— Да, но не так, как в ту ночь, — отозвалась она.

— Значит, ты что-то слышишь?

— Очень слабо. Какое-то тихое и нежное пение, напоминающее колыбельную или жалобу. А ты разве не слышала, мама?

Я покачала головой.

— Нет. Но душа моя полна страха за Эдуарда.

Елизавета прильнула ко мне и ласково коснулась моей руки.

— Неужели бедному брату угрожает какая-то новая опасность?

— Да, так мне кажется. Думаю, герцог Бекингем пойдет против нас, если выиграет это сражение с Ричардом. Я уже написала твоим дядьям, но неизвестно, смогут ли они остановить его. У герцога огромная армия. Сейчас он вместе с ней движется вдоль реки Северн в Уэльсе и вскоре прибудет в Англию. Не знаю, как мне действовать. Не представляю, смогу ли я, находясь здесь, сделать хоть что-то, как-то обезопасить моего сына, как-то защитить и его, и всех нас от Бекингема. Нам ни в коем случае нельзя позволить ему войти в Лондон. Ах, если бы у меня была возможность устроить ему в Уэльсе какую-нибудь западню!