Белая королева для Наследника костей (СИ)

Его лицо покрыто тонкой паутинкой черных сосудов, глаза сверкают мертвым безумством. Они еще более сиреневые, чем раньше, как будто внутри него появилась какая-то новая, более разрушительная сила.

Он одет в одну сорочку и, кажется, совершенно не мерзнет, хоть вокруг нас бесится северная зима.

— Зачем ты вернул меня? — Вопрос застревает в горле, замерзает до состояния куска льда, который напрочь лишает меня возможности говорить.

— Это не имеет значения, Мьёль, — говорит Раслер.

— На этот раз я хочу ответов, мой король.

— Ответы — это лишь ключи к дверям в другую реальность. Они ничего не меняют. Они ничего не решают для нас.

— Для меня они решают все.

Я решительно настроена довести этот разговор до конца, узнать так много, как смогу, даже если ради этого придется сделать ужасные вещи.

Раслер горько усмехается и мягкой походкой направляется ко мне. Я предупреждающе выставляю вперед руку. Пальцы покрыты инеем, и его, как ни старайся, не стереть. Он словно часть меня. Часть той боли, которая выросла внутри, и которая свела меня с ума.

— Ответь или, клянусь, я тебя убью.

Мне противно за эту бессмысленную угрозу. Мы оба знаем, что мне ни за что не выполнить угрозу.

— Я уже мертв, Мьёль, — совершенно безразлично заявляет Раслер. — Осталось совсем немного, но я трачу драгоценные часы на какую-то бессмыслицу. Ты правда желаешь этого? Говорить о том, чего уже не исправить и не изменить?

Я не желаю.

Я кричу от удушливой пытки собственной любовью.

Что бы ни натворил этот мужчина — я принадлежу ему. И я готова умереть вместе с ним. Снова.

— Иди ко мне, моя Белая королева, — предлагает он. Не просит, но дает мне время решиться на этот шаг. — Не делай меня пустым.

Мне не нужны долгие раздумья и потуги делать вид, будто я стою перед сложным выбором. Мы оба знаем, что между нами существует незримая связь. Вероятно, всему виной его теургия, которая уже давно часть меня самой. Так или иначе, но Раслер в моих мыслях и он знает, что единственное, чего я страстно желаю в эту минуту — чувство принадлежности ему.

Я делаю всего шаг — и он подхватывает меня. Крепко прижимает к груди, улыбается мне в макушку. У меня так много непролитых слез, что, кажется, могу плакать бесконечно.

— Не стоит горевать о том, чего уже не исправить, Мьёль, — читает в моих мыслях Раслер.

Он прав, как всегда.

Прижимаюсь к нему всем телом, растворяюсь душой. Он — моя жизнь. Мое сладкое проклятье, для которого я открыта всем сердцем. Мой король и мой муж, мое наказание и прощение. Моя единственная надежда на успокоение.

— Я не дам тебе умереть, — шепчу я в складки его сорочки на груди.

— Ты должна, Мьёль, — отвечает он. — Ты властна над многими вещами в Северных просторах, моя Белая королева, но я отдал себя Костлявой, и в ее мертвом царстве все подчинено лишь ее воле. Нет смысла сражаться с непобедимым противником. Я давно обречен и приму свою участь с радостью.

Я упрямо мотаю головой, и ему приходится поймать мое лицо за подбородок. Сиреневый взгляд прекращает попытки сопротивляться, в нем тонут все мои печали и горести. Странно, но сейчас прикосновения Раслера куда более болезненные, но они доставляют мне настоящее удовольствие. Словно безумная тянусь к нему, вставлю на цыпочки, чтобы прижаться щекой к его ладони. Он режет, убивает и воскрешает одновременно.

— Я люблю тебя, моя Белая королева, — шепчет мой умирающий возлюбленный. — Так сильно, что тяжело дышать. И мне так жаль, что я осознал это слишком поздно для нас обоих.

— Ты не пойдешь ни к Костлявой, ни к любой другой богине или богу! — Мой крик стынет на губах, и Раслер стирает его поцелует.

Мы наконец-то становимся одним целым.

«Закрой глаза, Мьёль», — слышу его голос у себя в голове. Покоряюсь, ощущая себя лепестком на ветру.

Его поцелуй — моя бесконечность. Я готова умирать и воскресать снова и снова, если после каждого возвращения у меня будет сладость и горечь его губ. Это больше, чем любовь. Мы связаны болью, у нас — одни на двоих сломанные крылья. И даже если мы самые ужасные люди на всем белом свете — наша любовь самое прекрасное, что когда-либо рождал этот насквозь прогнивший жестокий мир. Потому что в ней мы находим себя.

— Мне так жаль, что у нас почти не осталось времени, — говорит Раслер, покрывая поцелуями мои заплаканные глаза. — Мне так жаль, что мои сны никогда не станут реальностью.

Я молчу, потому что знаю: стоит открыть рот — и на этот раз я действительно уничтожу все вокруг. Во мне так много противоречивых чувств, что достаточно одного крохотного толчка, чтобы вся эта шаткая конструкция полетела в пропасть, а вместе с ней — и все Северные просторы.

Потому что я — Белая королева.

Потому что я отравлена злостью слишком глубоко. И даже могущества Раслера недостаточно, чтобы окончательно исцелить меня. Но мы пытаемся, он и я. Стараемся держаться друг за друга, зализывать раны на своих телах, чтобы украсть у смерти еще хотя бы несколько часов.