Белая королева (СИ)

Убедившись, что моё щедрое предложение не разбудило в Саторине похотливого безумия, я покинул его спальню и отправился к себе. Знакомый запах подсказал, что сюрпризы ещё не закончились, и действительно в той комнатушке, где я проводил редкие часы сна, восседала Шерил. Она занимал единственный стул, потому я без стеснения плюхнулся на кровать и принялся раздеваться.

— Да, дорогая, я весь к твоим услугам.

Подруга смотрела сердито и не спешила ни в мои объятия, ни в мою постель. Я, впрочем, и не рассчитывал. Пришла Шерил затем, чтобы обыскать мою комнату, но не на того напала. Естественно, всю одежду, в которой ходил в подземный город, я закинул в машину и задал режим тройной очистки, не упустил из виду и обувь, и бельё. Цветок же, подаренный мне Диной, перепрятал в карман вечернего костюма, в котором спустился к гостям.

— Ты узнал кто наш противник? — спросила Шерил прямо.

Я бы так же и ответил, но разозлили они меня оба, да и не хотелось ничего обсуждать пока не отдохну, потому я задумчиво стащил рубашку и привычно соврал:

— Нет, но дорожку нащупал. Познакомился там кое с кем, пойду следующей ночью и разведаю окончательно.

— Что бы ты, да не справился сразу? — подначила она.

— Не льсти, я на это не падок. Что есть, то и говорю. Люди — материал ненадёжный.

— Получается, это человек, не вампир?

— По всей вероятности. Бессмертных я там и совсем не учуял.

Я спокойно разделся догола и забрался в постель. Шерил наблюдала без стеснения, пожалуй, даже с интересом. Забыла, как я выгляжу совсем без всего? Так это не моя вина.

— Или залезай на кровать, и мы чудно проведём время, или уходи и дай возможность выспаться, что тоже неплохо.

Она не сдвинулась с места.

— Ты в курсе, что Саторин хочет принять участие в выборах?

— Да, хотя я был бы добрее, узнай эту дурацкую новость от кого-то из вас двоих, а не от мерзавца Рензо.

— Саторин действовал спонтанно, кроме того опасался, что ты станешь возражать.

— Я и стал. Зря вы не слушаете. У меня одного здесь ясная голова на плечах.

Одеялом прикрыться я и не подумал, лежал как есть, поскольку стыдиться было нечего. Шерил разглядывала моё поджарую фигуру, светлые кудряшки в паху. Я натуральный блондин, это видно, хотя у вампиров на теле почти не остаётся волос — на груди и под мышками точно вылезают, но я считаю, что от этого мы выглядим только привлекательнее.

— Не приценивайся — бери! — предложил я подруге. — Товар хорош. Попка вообще ядрёная, показать?

Видела она мою задницу, но напомнить ведь не вредно. Что там сварилось в прелестной голове, я не знал. Шерил встала и ушла, едва слышно шелестя белоснежным платьем. Я не расстроился. Заперев дверь, проверил, не подсадила ли мне моя милая компаньонка жучков или других вредных насекомых, но ничего лишнего не обнаружил. Судя по запаховым следам, Шерил даже в вещах не рылась. Зачем тогда приходила?

Я вернулся в постель и достал из внутреннего кармана смокинга цветок. Он ничуть не изменился, слабо нежно благоухал и сиял неповреждёнными лепестками. В душе шевельнулось тепло, такое же сладкое как запах. Думать о Дине было приятно. Я не вожделел её ни как женщину, ни как корм, но вспоминая голос, аромат, движения, взгляды — мечтал встретить вновь, чтобы просто пообщаться. Так здорово у нас вышло, что я ощущал себя более человеком, чем когда-либо прежде, а таким чудом дорожишь сильнее по мере того, как время неумолимо отдаляет твой исток.

Положив драгоценный подарок возле подушки, я долго смотрел на него, пока здоровый сон не смежил мои веки.

Глава 4

Вампиры мало спят, два часа спустя я уже очнулся бодрый и полный сил. В комиссию по выборам раньше заката идти не стоило, видеть Саторина и Шерил я не хотел, поскольку на них старательно обижался, потому решил посвятить остающиеся до заката полдня самому себе.

Добросовестность всё же повлекла в апартаменты господина и повелителя. Саторин тренировался. В специальном зале слабо гудела и пахла неживой техникой аппаратура творцов, выше располагалась собственно мастерская. Я остановился понаблюдать. Саторин создавал скалу, насыщенную сверкающими минералами. Кристаллы поблёскивали тускло и остро, переливались красками. Я знал, что их можно потрогать, ощутить жёсткость рёбер и шероховатость граней, проникнуться немыслимым сочетанием цветов, стать естественной частью искусственного мира, но не спешил восхищаться. Во-первых, я видел результат неоднократно, это туристы из провинции могли восторженно замирать и свято верить в чудо. Во-вторых, лишь здесь и сейчас я понял одну вещь, которая и прежде тиранила подсознание, но теперь окончательно вылупилась на свет. Всё, что воплощал Саторин, несло на себе отчётливый отпечаток его личности, а он был вампиром, и любую суть возводимого мира сам того не сознавая насыщал кровью.

Люди восхищались его искусством, но не любили, оно трогало воображение, но не сердца. Оно пугало, заставляя проживать не самую весёлую страницу жизни.