Белая Кость (СИ)

Киаран сел, поправил на боку ножны с мечом и постучал пальцем по жетону на груди:

— Знаешь, что это такое?

— Нет, ваша милость, не знаю.

— Это охранный жетон. Его выдают людям короля. Тем, кому он поручает важные задания.

Староста посмотрел недоверчиво:

— Король Осул вроде бы помер двадцать лет назад. Неужто воскрес?

— Недавно избрали нового короля. Его зовут Рэн. Запомни это имя.

— Запомню, ваша милость.

— Я приехал наказать убийц сборщиков подаяний.

Старик уронил руки на колени, сгорбился:

— Вон оно чё…

— Рассказывай, что у вас произошло. Только не вздумай мне лгать.

Староста не издавал ни звука.

— Будешь играть в молчанку, прикажу крестьян облить водой и держать на морозе, пока они не превратятся в сосульки.

— Побирушки пришли поздно вечером, попросились на ночлег, — зазвучал бесцветный голос. — Остановились в холостяцком углу. Тех, кому не хватило места, бабы разобрали по избам. Те, что в углу, напились. Полезли хозяйке под юбку. Она огрызнулась. Они её с мужем закрыли в погребе и давай на ихних детях жениться. Ладно бы только девок тронули, они и сыновей за гуртом.

Киаран передёрнул плечами:

— Мальчиков?

— Одному двенадцать, второму семь. Бабы услыхали крики и за топоры. А побирушки подпёрли входную дверь табуретом и стали бабам угрожать, что детей порешат. — Староста покачал головой. — Тут такое творилось… Два дня воевали.

Киаран мазнул ладонью по губам:

— Что стало с детьми?

— Все в сарае. Снег сойдёт — похороним. С ними ихняя мамка. Она выла неделю, потом там же, в сарае, повесилась.

— Куда дели трупы сборщиков?

— Волкам скормили. Не пропадать же добру.

— Где обоз с подаяниями?

Староста взмахнул куцыми ресницами:

— Не было никакого обоза. Может, разбойники забрали?

Киаран стиснул кулак:

— Видишь это, старик? Видишь?! Не лги мне!

— Мошна была — обоза не было!

— Мошна? И где она?

Староста взобрался на чердак. Вернулся, кряхтя и сгибаясь под тяжестью сумы из выдубленной кожи. Со звонким стуком поставил её возле стола.

Развязав ремни, Киаран заглянул внутрь. Сума доверху набита медными монетами.

— Почему сразу о деньгах не сказал?

— Так вы не спрашивали.

— Сколько монет присвоил?

Староста крякнул возмущённо:

— Нисколько! Это же подаяние на храм! Крестьянским потом омытое. Такое красть — великий грех! Я хотел по весне в монастырь отнести.

Киаран затянул ремень, приподнял суму. Тяжёлая…

— Зря вы убили божьих людей.

— Ну да, — покачал головой староста. — Они божьи люди, а мы черви навозные.

— Я должен наказать виновных в убийстве.

— Знамо дело, должны. — Глядя на охранный жетон Киарана, старик почесал за ухом. — А сказать королю, что их порешили разбойники, никак нельзя?

— Нельзя. Солдат сообщил Святейшему отцу, что сборщиков убили твои крестьяне.

— Паскуда, — прошипел староста. — А я его похлёбкой потчевал.

— Откуда он взялся?

— Не знаю. Пришёл, и всё. Теперь мне думается, он за сборщиками тайно следил.

— Выдай зачинщиц, и покончим с этим.

Староста подошёл к окну, посмотрел в щель между ставнями. Обернулся с решительным видом:

— Накажите меня, ваша милость.

— В чём ты виноват?

— Сжалился над побирушками, не уследил, не помешал. Тут только моя вина и больше ничья.

Киарану было всё равно, кого вешать. Но Рэн как-то выступил против насилия над женщинами и детьми. А вдруг отчёт о казни баб вновь пробудит в нём покровителя слабых и беззащитных?

— Молись, старик, — сказал Киаран и, подхватив мошну, вышел из дома.

Под вой крестьянок Выродки перекинули верёвку через перекладину, к которой был прикреплён колокол. Приговаривая: «Господь с вами, бабоньки. Господь с вами», староста забрался на табурет и щурясь уставился в белое небо. Наёмник накинул ему на шею петлю и упёрся сапогом в сиденье.

Киаран сел на коня, посмотрел на посиневших от холода баб и детей. Сейчас он лишит их последней защиты, хотя из старосты защитник никудышный. Он не ограждал их от бед, просто поддерживал как умел. И сегодня они бежали к нему, хотя знали, что старец не спасёт их. Теперь им не к кому бежать.

Собственные мысли не нравились Киарану. Он потряс головой, пытаясь от них избавиться. И прокричал:

— За убийство сборщиков подаяний приговариваю старосту деревни к смертной казни. — Вскинул руку… и опустил. — Отставить! Заменяю смертную казнь поркой. Сто плетей.

— Нет уж, лучше повесьте! — возопил староста. — Умру не мучаясь.

Выродки стянули его с табурета, сдёрнули кафтан и рубаху и толкнули на землю.

Он поднялся на четвереньки. Пошатываясь встал на колени и сложил перед собой ладони:

— Господи, дай мне сил принять наказание с достоинством. Лиши меня слёз и голоса. Одари меня стойкостью. Господи, дай мне сил…

Киаран недовольно покряхтел. Кивнул наёмнику, занёсшему над стариком хлыст:

— Пятьдесят ударов.

Сплетённая из ремней плётка взрезала дряблую старческую кожу. Брызги крови окропили снег. Старик стиснул зубы и сцепил пальцы в замок.

— Отставить! — крикнул Киаран. Посмотрел на голосящих крестьянок. Позади них увидел шестерых мужиков и наклонился к командиру сотни. — Это батраки из холостяцкого угла?

— Да, милорд.

— Давай их сюда.