Белая Кость (СИ)

— Чтобы вторгнуться в Шамидан, Джалею нужна весомая, очевидная и всем понятная причина. Причина причин. Святейший — кровный родственник короля, сын герцога, рыцарь, защитник веры и настоятель монастыря в одном лице. Его убийство и станет такой причиной. Ангельское войско, в состав которого входят дворяне четырёх королевств: Дигора, Хоры, Баликлея и Осмака, — перечислял Киаран, загибая пальцы, — ринутся сюда не насаждать веру, а мстить. И во главе войска встанет не какой-то командир или святой отец, а сам король Джалей.

— Получается, к Святейшему специально приставили защитников?

— Да, я так считаю. Им ничего не стоит разыграть спектакль в лесу. Не удивлюсь, если они уже начали его разыгрывать. Разбойники никогда не занимались разбоем в окрестностях столицы. Зато сейчас у меня целая стопка жалоб старост деревень. Тут пропали крестьяне, там пропали. Этих нашли убитыми, а тех не нашли.

Обдумав слова Киарана, Рэн предложил наведаться к Святейшему.

***

После неожиданной оттепели снова ударили морозы. Улицы сковало льдом. В лучах закатного солнца гранитная площадь перед храмом Веры отливала кровавым багрянцем. В вышине гудел ветер, предвещая метель.

Мерно постукивая копытами по наледи и выпуская из ноздрей клубы пара, кони пересекли площадь. Рэн и Киаран спешились. Отдали гвардейцам перевязи с мечами и вошли в храм. Внутри стоял такой же холод, как и снаружи: в огромном помещении не наблюдалось ни каминов, ни жаровен с углями. Несколько факелов освещали монументальное изваяние Ангела-спасителя.

Служка, натирающий пол, обернулся на хлопок парадных дверей и, чуть не опрокинув ведро, метнулся в тёмный проём в стене. Рэн приблизился к статуе и уставился на каменное лицо. Киаран принялся ходить по залу, рассматривая фрески.

Через несколько минут раздались уверенные шаги и позвякивание серебряных колец на одеянии Святейшего отца.

— Что с ним стало? — спросил Рэн, не отрывая взора от статуи. — Он спустился на землю, а потом куда делся?

— Его предали и убили, — прозвучал простуженный голос. — Крылья превратились в золото, плоть в серебро, кости в алмазы, глаза в сапфиры, кровь в рубины. В храме Первосвященника хранятся его святые мощи.

Рэн повернулся к Святейшему:

— Вы простудились?

— Немного, — ответил он, прижимая к носу платок. — В Дигоре морозы мягче, а в провинции Пха-Едра вообще рай. Там круглый год бьют горячие источники. Возле одного из них стоит монастырь, где мне привелось быть настоятелем.

Рэн посмотрел на воина, стоящего рядом с иерархом. Короткий плащ из чёрной шерсти закинут за спину. На дорогих кожаных доспехах выгравирован затейливый узор, на металлических оплечьях ангелы. Из-за плеча выглядывала рукоять двуручного меча, вложенного в ножны. Даже королю не разрешается входить в храм с мечом — только с фамильным кинжалом.

— Почему вы вооружены? — спросил Рэн.

— Меня зовут сэр Экил. Я младший командир защитников веры.

И всё — более никаких объяснений.

Боковым зрением Рэн заметил в тёмном проёме силуэты ещё двух человек.

— Я пришёл к вам вот по какому поводу, Святейший отец, — проговорил он, понимая, насколько нелепым будет его предложение иерарху обзавестись личной охраной. — Вы собираетесь ездить по королевству?

— Только не сейчас. — Священник высморкался. — Когда потеплеет.

— Я хочу приставить к вам охрану.

Сэр Экил нахмурился:

— Вы хотите, чтобы ваш человек стал защитником веры?

— Защитником Святейшего отца. — Рэн пытался говорить миролюбивым тоном, но голос предательски скрипел, выдавая неприязнь к рыцарю. — Отныне мы несём за него ответственность. Не вы. Тем более что в последнее время у нас участились разбои на дорогах.

— Ваши люди приняли Единую веру?

— Они свободные люди и сами решают, во что им верить.

— А во что верите вы? — Взгляд рыцаря прожигал Рэна насквозь.

— Вы не поймёте.

— Я слышал, что вы строите какой-то храм Души.

— Не какой-то, а храм Души.

— Попахивает идолопоклонством.

— Если душа — идол, то да, я поклоняюсь идолу, — отрезал Рэн, испытывая желание выйти отсюда и приказать гвардейцам заколотить двери досками.

Киаран оступился — нечаянно или намеренно — и привлёк внимание сэра Экила к себе.

— А вы, как я понимаю, лорд Айвиль, — произнёс рыцарь. — Наслышан о вашей репутации.

— А вы, как я понимаю, дворянин, которого воспитывали крестьяне, — парировал Киаран.

Сэр Экил растерялся:

— Какие крестьяне?

— Обычные. Они совершенно ничего не знают о благородных манерах.

Опасаясь, что перепалка перерастёт в серьёзный конфликт, Святейший отец произнёс:

— Давайте сделаем так, ваше величество. Вы введёте в мою охрану своего человека, а я в вашу охрану своего. Я тоже хочу знать, куда вы ходите, с кем встречаетесь, о чём говорите.

В глазах Рэна заплясали весёлые огоньки. Дрогнули губы. Не в силах себя сдерживать, он запрокинул голову и расхохотался. Эхо ударилось в потолочный свод, отскочило к стенам.

— На этом наша дружба закончилась? — помрачнел Святейший.

Продолжая смеяться, Рэн вышел из храма.

— А теперь вы верите в мирный захват власти? — просил Киаран, принимая от эсквайра ремень с ножнами.