Белая Кость (СИ)

Рэн тихо побарабанил по подлокотнику трона. Ему придётся ломать себя, заботясь о людях с иным мерилом ценностей. Придётся ходить в храм и слушать рёв осла, поддерживать церковь в борьбе с еретиками и потворствовать распространению чуждой ему веры. За это ему должны заплатить!

— Я хочу жениться, Святейший отец.

Иерарх расплылся в улыбке:

— Похвальное желание. Только не забывайте, жена — это кот в мешке. Она раскрывает свой характер только после свадьбы.

— Моя избранница — вдова.

— Когда умер её муж?

— Почти два месяца назад.

Святейший переменился в лице. Ему однозначно доложили, что в замке находится вдова герцога Мэрита, и он, по всей видимости, надеялся, что король всего лишь проявил милосердие и взял нищую дворянку под своё покровительство.

— Вдове нельзя выходить замуж два года. В течение этого времени она должна скорбеть, плакать от горя и читать молитвы за упокой супруга.

Рэн усмехнулся:

— Вдовы нередко плачут от счастья.

— Женщины не понимают, что такое счастье. — Святейший вздёрнул подбородок и произнёс тоном, не терпящим возражений: — Подождите два года.

— Церковь запрещает браки между родственниками. Почему же она одобряет женитьбу королей на двоюродных сёстрах и вдовах старших братьев? Ваша вера считает прелюбодеяние великим грехом, однако смотрит сквозь пальцы на любовниц священников и мирится с развратом в монастырях. Она признаёт бастардов законнорождёнными…

— Мы боремся с этим и искореняем, — перебил Святейший.

Рэн выпрямил спину и проговорил, растягивая слова:

— Я могу вернуть не только старые традиции, Святейший отец, но и старую веру, которая обязывала вдов носить траур всего два месяца.

Иерарх посмотрел на него с печальной улыбкой:

— Нам лучше жить в мире, ваша светлость.

— Я предлагаю вам мир — вы от него отказываетесь.

— Я обдумаю условия вашего мира, — произнёс Святейший и пошёл между люстрами.

Когда утих звон серебряных колец, Рэн закинул руки за голову, потянулся и поймал себя на мысли, что после ухода иерарха зал, не освещённый ни свечами, ни солнцем, вдруг утратил мрачность и стал удивительно светлым, наполненным невесомой, воздушной тишиной.

— 1.37 ~

Снег шёл не переставая уже несколько часов. День в самом разгаре, а казалось, что наступил вечер. Белокаменные башни слились со снежной пеленой, и замок словно растворился. Лишь размытые прямоугольники тёмных окон висели в пустоте.

Издалека доносились голоса глашатаев, ликующие крики и смех. Столица праздновала победу герцога Хилда, хотя обывателям было всё равно, кто победил. Их радовали погода и бочки с вином на каждом перекрёстке. Лёгкий морозец бодрил кровь и вытравливал из города запах нечистот, снег устилал изгаженные плевками и лошадиным навозом улицы, вино лилось в глотки за счёт казны.

В ожидании сына Киаран топтался возле оружейной, прячась от снега под навесом.

Следуя заведённым правилам, всякий входящий в ворота Фамальского замка сдавал оружие в хранилище. Только лордам разрешалось иметь при себе фамильный кинжал. Форма рукояти и клинка, монограмма и драгоценные камни ничего не говорили о положении и вкусе хозяина — ценная реликвия доставалась ему от основателя рода. Тут уж выбирать не приходилось.

Стилет носили немногие. Именно он стал причиной раздора между дворянами и королём Осулом. Небольшой кинжал с тонким и острым трёхгранным клинком называли протыкателем доспехов. Пройдя особую подготовку, стилетом можно проткнуть даже рыцарские латы в их сочленениях. Это не могло не обеспокоить королевских рыцарей: одно дело — получить удар стилетом в честном бою, и другое дело — погибнуть от удара, нанесённого исподтишка. Доблестных воинов заботила не своя жизнь, а безопасность государя. Кто защитит его, если заговорщикам удастся устранить телохранителей? Командир рыцарей обратился к королю, и тот запретил ношение кинжалов на территории Фамальского замка.

В знак протеста именитые дворяне прекратили приезжать на приёмы и турниры, неохотно предоставляли людей для участия в военных кампаниях правителя, игнорировали его решения. И король Осул сдался: отменил запрет. Правило, предписывающее сдавать в хранилище иное оружие — мечи, луки со стрелами, кастеты… — осталось нерушимым.

…Киаран прошёлся вдоль стены постройки, борясь с желанием войти внутрь и выяснить, всё ли с Гиланом в порядке. Излишняя отцовская забота досаждала Гилану, и Киаран старался не лишать его самостоятельности ни в Ночной крепости, ни здесь, в Фамальском замке.