Белая Кость (СИ)

Засунув свёрток под кофту, чтобы хоть немного заглушить плач, знахарка покинула жилище и двинулась вдоль оврага, зыркая по сторонам. Она не боялась встретиться с крестьянами. Они её не тронут. Почти все бегают к ней тайком за снадобьями и костерят почём зря Единую веру. Зато стражники однозначно заинтересуются, откуда у неё ребёнок и куда она его несёт. А посему старуха не просто шла, а кралась, готовая в любой миг бросить малыша и бежать.

На небо выползло мутное солнце, однако в роще по-прежнему хозяйничал полумрак. Сама природа стояла на его защите: древесные кроны с засохшими листьями сплетались в плотную завесу, между стволами лохматились кусты.

Наконец в воздухе появился запах сосновой смолы и хвои. Значит, до Глухого леса рукой подать. Знахарка пошла быстрее, уже не высматривая в просветах силуэты всадников и не пытаясь услышать храп лошадей. Глухой лес пользовался дурной славой, стражники объезжали его десятой дорогой.

Внезапно роща закончилась. Только что деревья стояли стеной, и вдруг перед взором возникло открытое пространство без единого кустика, без единой травинки, одна ржавая земля. Летом она дымится и в ладони рассыпается как пыль, а зимой превращается в вязкое месиво, не покрывается ни снегом, ни льдом. Местный люд поговаривал, что если в этом месте копнуть поглубже, то можно провалиться в предбанник преисподней.

С другой стороны пустыря зеленел густой труднопроходимый лес, названный Глухим. Существовало поверье, что этот лес оглох от крика детей — калек, больных или просто ненужных, которых когда-то приносили сюда из близлежащих деревень и оставляли на съедение зверям.

На опушке, под крайними соснами, виднелся шалаш из еловых веток.

Знахарка сделала пару шагов вперёд и замерла. Здесь, в роще, её защищали духи рода. О духах, обитающих в Глухом лесу, она ничего не знала, но чувствовала их силу. А ещё старуха боялась отшельницы, пожилой женщины с измождённым лицом и взглядом мученицы. В жару и холод отшельница носила чёрное платье и чёрный платок и никогда не разводила огонь, чтобы согреться или приготовить кушанье. Будто она и есть тот самый дух, который не нуждался ни в тепле, ни в еде, а питался детскими душами.

При встречах обе эти женщины обменивались одними и теми же фразами и расходились. Единственное, что их связывало, это отказники.

Отшельница не заставила себя ждать. Услышав детский плач, она тотчас появилась из шалаша, пересекла пустырь и остановилась перед знахаркой:

— Принесла?

— Принесла.

— Тебе он нужен?

— Он никому не нужен, — ответила знахарка, снимая с шеи шнурок с ножом.

Положив свёрток с плачущим малюткой на бурую землю, повернулась к нему спиной и, присев, провела позади себя черту.

Отшельница забрала у неё нож и вложила ей в ладонь две серебряные монеты.

Знахарка не оглядываясь потопала в глубь рощи. Она не знала, какая судьба уготована малышу, и никогда не задавала вопросов, понимая, что не получит ответов. Всякий раз, получая деньги, убеждала себя, что творит добро.

Проводив старуху взглядом, отшельница надела шнурок с ножом на шею и сгребла малыша в охапку.

Глухой лес… Ягодные и грибные поляны, малинники и орешники, поваленные бурей деревья и кучи хвороста — даже замерзая и голодая, люди ни к чему не прикасались. Домашняя скотина сюда не забредала. Бродячие собаки в чащобу не забегали. Лошади несли всадников в обход без всяких команд, шпор и плетей.

Лорд, на чьей земле рос этот лес, то и дело порывался его вырубить, но не мог заставить мужиков исполнить его волю. Они падали ему в ноги и просили пощадить. Тогда лорд привёз дровосеков издалека. Те наслушались рассказов крестьян и сбежали. Люди боялись проклятия лесных духов, стоящих на защите душ убиенных детей. Даже священник со своей новой верой не сумел их убедить, что нет никаких духов. Более того, он взял топор и в одиночку отправился на вырубку, желая подать пример. Вскоре вернулся. Усевшись на скамью в таверне, залпом выпил кружку хмельного вина и пробормотал: «Ну его к дьяволу…»

В Глухом лесу было тихо как в могиле. В кронах не шумел ветер. Не скрипели стволы. Под ногами не шуршала лесная подстилка. Отшельница смотрела, как с куста на куст перелетают молчаливые стайки птиц. Как дятел беззвучно долбит дерево. Сбоку мелькнули тени: олень с оленёнком перепрыгнули через безмолвный ручей. Приподнимая уголок тряпки, она видела открытый рот ребёнка, напряжённые губы, красное от крика личико и крепко зажмуренные глаза, но ничего не слышала. Отшельница могла запеть или что-то сказать, но не делала этого — голос не прозвучит ни в её голове, ни в ушах. Глухой лес делал всех живых существ абсолютно глухими.

Здешние звери и птицы обладали острым зрением и до предела развитым обонянием. Они не покидали лес, поскольку за его границами раскинулся другой, враждебный мир, способный убить их малейшим шорохом.