Белая ласточка

– Да нет… Все это так, блажь… А может, лишь потому, что соседи. Раз живет рядом пианистка, мол, надо воспользоваться, по принципу – ничего не упустить! Но вообще-то оно не случайно. Он человек музыкальный, поигрывает на балалайке, на разных струнных…

– Как все деревенские…

– Не скажи. У Дмитрия Дмитриевича тяга к искусству природная. Вот, приходя к нам, попивая чаек на кухне с мамой, он, например, поведал нам историю своей…

– Жизни в искусстве?

– Да стой ты, Свет… Не перебивай! Историю своей, так сказать, любви и женитьбы. Уже зрелым воякой влюбился он в юную студентку с истфака.

– Ого! Это уже интересно. Ну давай…

– Я же говорю, он человек занятный.

– А эта репка в брючках и есть там самая Джульетта? Или уже вторая жена?

– Та самая. В том-то и дело!.. Снял ее с учебы, не дал закончить вуз.,. Нет, впрочем, она закончила заочно. В общем, работать ей не дал, а посадил дома. Пусть уют создает…

– И создала?

– Ага!.. Помню, он все с мамой советовался: посылать жену на курсы кройки и шитья? При Доме офицеров у них там все есть. Или послать в кружок художественной вязки…

– А чего? Шить легче, чем изучать древнюю историю. Мать, конечно, спорила с ним… Но он, видишь ли, любитель вязанья! Убеждал, что вологодские кружева – самые лучшие на свете. Его командир дивизии, когда он еще солдатом был, имел жену – великую мастерицу по кружевам. И в квартире у того генерала, даже во временном жилье, все было – в кружевах. Вот и Дмитрий Дмитриевич мечтал, чтобы у него дома – «все в кружевах».

– А жена?

– Что жена? Жена как жена… Говорит, освоила эту науку. Еще и на продажу кое-что шло.

– Вот как!

– Нет, их можно понять, Свет! Времена были трудноватые, еще, кажется, пайки были, карточки. Семья… Люди нуждались…

– Ну уж! Будет тебе военный, да еще хозяйственник, нуждаться. Она-то всегда ела от пуза. Вон какая бомбочка!

– Э, нет! – оживился Виктор. – Это – мой ближайший сосед, и я знаю о нем все. Она в юности страшно худющей была. Щепка! А он решил: «Не беда, откормлю…»

– Ка-ак? – Света далее остановилась. Глянула на Виктора и расхохоталась. – Откорм – это мне знакомо. Дома я гусей откармливала. Объедками. Специальная лоханка стояла во дворе…

– Ну понятно, не перебивай! – заторопился Виктор. – Ясно, у вас там отары… Нет, но он в самом деле маме рассказывал, как задумал жениться на студентке, как она голодала и была очень уж тощей… Сначала даже боялся… Он вообще-то человек хороший, Дмитрий Дмитриевич. Жалко стало девушку. Он ведь жил получше, как офицер.

– И стал прикидывать, – перебила Света. – Стоит ли, мол, или не стоит такую тощую в жены брать? Потянет ли?

– Ну, что ты, не такой уж он расчетливый… Мужик он славный.

– Нет, уж позволь! – возмутилась Света. – Он – все рассчитал! Расчетливый. Сначала, как ты сам сказал, он сомневался: справится ли? Хозяйство ведь, то, се, да еще кружева нужны…

– Света!

– И решил все же рискнуть. Смелый! Решил – взять, но – сначала откормить…

– Ну ладно. Я вижу, Свет, ты завелась. Да бог с ним! – снисходительно отмахнулся Виктор. – Какое нам до него дело, в конце концов…

– И опыт удался. В чем мы только что убедились. Сто десять килограммов живого веса. Мясо выше средней упитанности… А я толстеть не хочу! – воскликнула Света.

Выдернув локоть из-под руки Виктора, она чуть не бегом бросилась к остановке троллейбуса – как раз подходил ее номер.

– Светка, да постой, подождем следующего! – крикнул Виктор вдогонку.

Но Света, не оглядываясь, вскочила в троллейбус и уехала.

В отделе сегодня на редкость пусто. Зинаида в отпуске, Виктор летает по этажам – готовится к отъезду. В помещении только Света… Правда, заглянула Юлька, повела носиком: нет ли чаепития? Ну, мышка еще забежит, своей крошки не упустит.

«А что, – подумалось Свете, – и в самом деле перекусить бы надо. Уже пора… – На эту тему Света размышляла не раз. – Почему это на работе всегда так хочется есть? От нечего делать, что ли? Вот дома или в институте – не так. А здесь только придешь, только разложишься, уже—«курсак пустой», лопать хочется… И все кидаются есть и пить. Любопытно было бы глянуть – в этот самый миг, часов в одиннадцать – во все отсеки министерства зараз. Сделать как бы продольный срез учреждения… И что открылось бы взору очевидца? Всюду, на каждом этаже, в каждой комнате рядовые сотрудники дружно гоняют чаи».

На часах полдвенадцатого. «Что ж, приступим», – сказала Света в пустоту комнаты, понимая, что в этот момент она не одинока. Дело недолгое: с нижней полки канцелярского шкафа достала чашки, ложечки, соломенную плетенку – под бутерброды. Чашек надо побольше! Ведь стоит начать трапезу – знала уже Света, – как из соседних помещений непременно сползутся – и именно к ней, к Свете – неохваченные в своих коллективах одиночки. Ну, конечно, надо обслужить и свое непосредственное начальство, Виктора Векшина, оно давно уже благосклонно санкционировало эту ее роль: кормить и поить себя чаем с бутербродами, раз ей, Свете, так это нравится. Виктор, помнится, так и сказал: