Белая Лебедушка

Весь в бликах солнечных лучей,
Резвясь, игрив, бежал ручей,
Поя от щедрой всей души
Осоку, ивы, камыши, —
Как кормит грудью мать дитя,
Безмерной негою светя,
Как ластит в холод солнца лик,
Кто с холодов, как цвет, поник…
В глубинах чистых, сочных вод
Кружился рыбок хоровод…
Стояла водоросль рядком,
Ему махая в такт платком,
Глазели странные рачки
Сквозь изумлённые очки…
И плыли, прелестью полны,
Кубышки, лилии — челны…
Азартно — молнией! — стрижи
Пронзали воздуха межи,
Хватая ловко на лету
Зеваку-мошку эту, ту…
Лебяжьим облачком плыла…
То, вдруг сложивши враз крыла,
В струю стремила свой бросок
Рыбачка-чайка, на песок
Изъяв серебряную прыть!
К реке спешит ручей приплыть,
По-молодецки молод, брав,
В тугих объятьях коль дубрав,
И нежен, кроток, ласков вдруг,
Ему красу коль дарит луг…

И так за днём проходит день.

Но в глубине коряги тень

Пугала струи, бья вразброс…
Хотя бы лист на ней пророс!
Не тщись узреть его и вблизь!
Мертва она. Объяла слизь,
В полон взяла ракушек рать,
Свисала водорослей прядь
С боков уродливо тряпьём…
Вид неказист.
Но, стой! Репьём
Рыбёшка льнёт к коряге: тут
От щуки грозной ей редут
И колыбель, и яство-сласть…
Смотри! Рыбак забросил снасть
В её таинственной тени.
Уже клюёт! Давай, тяни!
И вот, в восторге трепеща,
Рыбак выводит уж леща!
Здесь бросил якорь он души:
Ах, как поклёвки хороши!
……
Как перископ, торчащий сук
Коряги мир взирал вокруг…
То был сухой, печальный взор
На жизни сладостной узор…
Сук — что призывная рука,
Когда на дно влечёт река…
Не внемлет жалость тот призыв,
Её отсутствует позыв.
И лишь на утренней заре
Легко садилась на коре
Сука пичужка, пела всласть,
Что хорошо яички класть,
С супругом вместе щебетать
И защищать гнездо, коль тать
Вдруг совершает злой налёт,
И в первый выпустить полёт,
Волнуясь радостно, птенцов!
И на чужбине ждать концов
Мороза в отчем мил-краю,
Чтоб вновь в нём быть, в родном раю!
Вспылала чтоб Любви вновь страсть,
Гнездо чтоб свить, яички класть,
Отбросить праздную вон лень,
Кормить птенцов, кормить весь день,
Воздав его приходу дань!
— Очнись, сучок, от сна и встань —
Развесист! — вновь на берегу,
Ты был таким! Я берегу
Души признанье и досель
За жизни нашей карусель
Средь кроны, лучшей из всех крон,
Гнездо где наше — жизни трон! —
Лелеял каждый с нами лист,
В своей любви премило чист…
Но вот нагрянула беда!
Подмыла полная вода
Нежданно берег, с высоты
В ручей с гнездом вдруг рухнул ты…
С землёй лишённый чудных уз,
Прервался с жизнью сласть-союз,
Торчишь лишь палкой из воды…
Но я пою на все лады,
Тебя чтоб к жизни вновь привесть,
О ней была и будет весть! —
Щебечет птаха, тормоша
Сук, что, мол, жизнь так хороша!..
Но он и нем, и глух, не зряч
И на восторги не горяч,
Лишь тормошит ручья напор…
Но птичка завтра с ранних пор,
В ладонь корявую засев
Сука, опять начнёт посев
В его душе восторг красой
Зари и жизнью, и росой,
И, может, чудный птичий свист
Его разбудит, и, ветвист,
Воспрянет вновь он над ручьём,
Не будет палкою-сучьём…
………
И я на внешность некрасив.
Меня толкает, не спросив,
Поток без устали людской
Острющим локтем день-деньской
И наступает тыщей ног…
Печали я любим-сынок.
Как в сумасшедшем пьян-бреду
Куда-то вдаль один иду
Без локтя друга и жены…
Души цветочки сожжены
Бездушьем, слизаны коров
Вон языком, и мрачен кров
Теснит, не грея, скуден, худ,
И давит низостью, что пуд.
Дитя не слышу щебет-мил,
Его чужбины кров вскормил.
Ах, по какому-то пути
Снаряжено оно идти?
Не создан старости почёт,
И страшно то меня сечёт!
Теперь навеки, не солгу,
Пред ней остануся в долгу.
Печали раб и господин,
Век сиротой пройду один…
…….
Но ввек не будет тленным спор!
Не подрубил корней топор
Добра души моей совсем:
Они питают! Щедро всем
Я раздаю нектар-плоды,
Кто жаждет их, и за труды
Рукой залезу ль в их казну?
Лишь пот заботы с губ слизну
И, уподобившись лучу,
За них я радостно взлучу,
Не замечая давки ног:
Я людям в горе их помог!
Прямит мою надежда стать.
И рая ждать мне — не устать!

Июнь, 1977 г.