Белая леди

— Чтобы вы давали показания перед составом присяжных.

— Какие показания?

— В отношении выстрелов в Мэттью Хоупа.

— Я уже говорил вам сотню раз! Что вы еще хотите знать?

— Были вы недалеко от цирка в тот день или ночь.

— Нет, не был. Мистер Блум, Уилла покончила с собой. Если вы пытаетесь…

— Мэттью Хоуп так не думал.

— Да черт с ним, с вашим Мэттью Хоупом! Он не работает в полиции Раттерфорда, правда? Или в раттерфордском офисе коронера? Они определили.

— Полиция Раттерфорда обсуждала с вами смерть Уиллы?

— Нет. Зачем им это нужно? Когда Уилла покончила с собой, меня там не было.

— А вы там вообще были?

— К тому времени я уже уехал оттуда.

— Значит, до того вы были в Раттерфорде?

— Хорошо, давайте со всем этим покончим! Да, я был там. Но я оттуда убрался до того…

— Когда это было, мистер Торренс?

— Я был там за несколько дней до того, как она покончила с собой.

— Что вы там делали, мистер Торренс?

— У меня там были друзья. У меня вообще много друзей повсюду. Когда я работал в цирке, я был знаком со всеми мало-мальски известными людьми в любом городе, где проходили наши гастроли. Я приехал, чтобы повидать друзей и знакомых.

— И так совпало, что в это же время там находился цирк, правда? Вы не помните, какого числа вы были там?

— Я уже сказал, что приехал туда за три или четыре дня до ее смерти.

— Значит, это было седьмого или восьмого числа.

— Как скажете.

— И когда вы уехали?

— За день до того, как она застрелилась.

— А полиция Раттерфорда об этом знала?

— Не имею ни малейшего понятия.

— И у вас никто не поинтересовался, почему вы там были?

— До сих пор этим не интересовался никто.

— Мистер Торренс, вы встречались с Уиллой, когда были в Раттерфорде?

— Да. И что из этого?

— Когда вы ее навестили?

— Не помню.

— С какой целью вы к ней приходили?

— Пока я переезжал с места на место, я кое-что слышал…

— Что вы хотите сказать, «когда вы переезжали»?

— Я навещал старых друзей, ездил туда и сюда. В те города, где раньше бывал, работая в цирке.

— Что вы слышали?

— Те вещи, которые, как мне казалось, должна была знать Уилла.

— Какие именно?

— Если я вам расскажу, мистер Блум, вы оставите меня в покое? Мы сможем закончить этот идиотский…

— О чем вы слышали, мистер Торренс?

— Я слышал…

— Да?

— Ну, я слышал… Я слышал… понимаете… что была маленькая девочка…

— Какого черта, в чем дело?

— Понимаете, была маленькая девочка... Тот, кто занимается маленькой девочкой… Другими словами… Малышка Уилла Уинки занималась кокаином!

Когда Блум работал в окружной полиции Нассау, кокаин часто называли «Белая Леди» или «Та Самая Белая Леди». Наверно, он так назывался потому, что его предпочитали употреблять изнеженные белые. Этот наркотик был довольно дорогим, и черные им не интересовались. Они использовали «Лошадь», хотя сейчас героин никто не называет «Лошадью». Теперь его зовут «Скэд», «Смэк» или просто «Г».

Блум решил, что все это довольно забавно: феминистки так сильно боролись, чтобы их стали называть «женщины» вместо «леди», и в то же время кокаин превратился из «Белой Леди» в «Белую девочку» или просто в «Девочку». Все это оказалось довольно печальным! «Чем ярче синий цвет, тем лучше девочка» — это выражение прекрасно известно полицейским и ворам. И оно относилось не к цвету глаз или одежды леди, а к химической пробе на чистоту кокаина.

Вы делали эту пробу, если были наркоманом или продавцом наркотиков. В этом случае вы капали кобальт тиосианат на подозрительный белый порошок, и если он становился синим, это был настоящий кокаин. Чем меньше в нем было примесей, тем синей был результат реакции. Чем синее, тем лучше девочка!

Блуму стало безумно интересно, когда Торренс стал ему рассказывать о том, что он слышал об Уилле до ее смерти. Эти слухи распространились во всех городах, и последним был Раттерфорд… Ему рассказали об этом вполне солидные люди. Они уважали самого Торренса, ну и, конечно, Уиллу. Никто не желал ей зла, и никто не хотел, чтобы у нее были неприятности с полицией. Блум никак не мог понять, почему Питеру было все это небезразлично. Эта женщина изменила ему, более того, у нее был ребенок от другого мужчины. Но Торренс считал своим долгом сообщить Уилле, что все их старые знакомые считают, что она стала величайшей торговкой наркотой.

— Значит, вы отправились к ней, чтобы рассказать об этих слухах?

— Да.

— Но вы не помните, когда это было?

— Это было примерно…

— Когда?

— В тот день, когда я уехал из Раттерфорда.

— И когда же это было?

— Десятого.

— Теперь вы все вспомнили, не так ли?

— Да, это было десятого числа. Я ее навестил утром, а потом уехал из города.

— Как она вас приняла после стольких лет?..

— Конечно, она была поражена…

— Это уж точно. Сколько времени прошло со дня вашей последней встречи?

— Восемнадцать лет. Но она вела себя со мной вполне прилично. Наверное, она понимала, что я оказываю ей услугу.

— Тем, что пересказали слухи?

— Да, те, что говорили о ней люди.

— Она признала, что это правда?