Белая лошадь, черные ночи (ЛП)

- Давай повеселимся, - бормочу я в темном предвкушении, ударяя пятками в бока Мист.

Лошадь рвется вперед, словно с нетерпением ждала моего сигнала. Ее копыта стучат по твердой земле, и она мчится к коттеджу с захватывающей скоростью, не собираясь останавливаться. Она с грохотом взлетает по ступенькам крыльца. Весь коттедж грохочет.

Затем она встает на дыбы с кровожадным ржанием на губах, и опускает передние копыта, чтобы выбить дверь.

Дверь разлетается в щепки, несмотря на жалкий засов. Я прямо на Мист врываюсь в коттедж, пригибаюсь, чтобы пройти через дверную коробку, и жадно впитываю хаос, который мы вызвали своим появлением.

Четверо мужчин вскакивают на ноги. Они светловолосые. Крепкие. Наверняка волканские налетчики. Но они безоружны и полупьяны; их бдительность ослаблена. Внезапное появление всадника верхом на лошади заставляет их броситься за оружием. Один из них поднимает топор. Другой хватает тяжелую чугунную сковороду. Еще один пытается заслонить собой Сабину.

Сабина. Она сидит на стуле, ее руки связаны. Одета в крестьянское платье. Ее длинные волосы обрезаны до плеч. По ее лицу ползают пчелы. Ужасающая сцена, прямо из «Книги бессмертных».

Есть и кое-что еще. У некоторых людей, если они восприимчивы к пчелиному яду, тело источает запах испорченных фруктов. И Сабина пахнет именно так.

Если ее ужалят…

Она начинает что-то кричать мне, но мужчина зажимает ей рот широкой рукой, чтобы заглушить ее крики, и вздрагивает, когда пчелы жалят его ладонь. Мое сердце подпрыгивает к горлу, я боюсь, что ее тоже ужалили. Но ведь она контролирует пчел, так почему же она подвергает себя риску?

Она делает это специально. Это ее защита. Умная, блядь, девочка.

- Кто ты, черт возьми, такой? - рычит мужчина с топором.

Он самый молодой. Лет двадцать, наверное. Слащавая внешность, которая сделала бы его ценным трофеем в деревне с сотней человек и совершенно незначительным в любом месте с большим населением. Идеальный тип внушающего доверие парня, чтобы понравиться пугливой, наивной девушке, которую двенадцать лет держали взаперти со старухами.

- Адан, я так понимаю? - низко рычу я. - Да. Я всегда знал, что ты окажешься чертовым ублюдком.

С криком Адан отводит руку назад, чтобы с размаху ударить меня топором по бедру. Мист уклоняется от удара прежде, чем я успеваю подать ей сигнал. Я перекидываю левую ногу через ее спину, чтобы отскочить в сторону, в результате чего врезаюсь в Адана и валю нас обоих на пол. При падении его голова ударяется о кухонный стол, что заставляет его выронить топор. Я приземляюсь, приседая на одно колено и прижимая его руку.

Мои нервы горят от наслаждения его криком.

Это охренительно.

Мне нравится это - нравится бой. Это хреново, но так бывает, когда растишь мальчика на диете насилия и моришь его голодом. Моей единственной наградой на бойцовском ринге Джоки было то, что я проливал кровь. Поэтому, когда она появляется на виске Адана и капает на пол, я облизываю губы.

Двое из налетчиков пытаются загнать Мист в спальню, но она делает круг, опрокидывая стулья, и бьет их задними еопытами.

Четвертый мужчина, со шрамом на верхней губе, все еще держит руку на губах Сабины. Он пытается тащить ее в сторону спальни, но она сопротивляется. В один момент пчелы покидают ее кожу. Секунду они висят в воздухе, похожие на призраков, а затем налетают на ее похитителя.

- Черт! - кричит он.

Хорошая, блядь, девочка.

Мужчина со шрамом - по голосу я узнаю его, его зовут Макс - падает на ковер, пытаясь избавиться от пчелиного роя. Он бьется о шкаф в углу, корчась.

Сабина поднимается на ноги, ее сердце бьется так часто, и она поворачивается ко мне.

- Бастен…

Пока мое внимание приковано к ней, Адан выбирается из-под моего колена и ползет под стол, с другой стороны. Он хватает топор с выражением триумфа.

Я мрачно ухмыляюсь. Мне это слишком нравится, а я еще даже не вынул нож.

Я выпрямляюсь, чтобы броситься за ним, но тут один из мужчин хватает Сабину за руку и тащит ее к выбитой двери. У меня сжимается челюсть.

Я свистом зову Мист. Лошадь занимает большую часть кухни, устраивая хаос, опрокидывая посуду и топча вещи. Она засекает траекторию движения мужчины к дверному проему и опережает его. Ее копыта стучат по расшатанному дереву, и она разворачивается, загораживая собой дверной проем. Мужчина замирает, прижимая к себе Сабину, так как понимает, что ему никак не пройти мимо лошади.

Да, черт возьми, сумасшедшая кобыла.

За секунду до того, как Адан кидается на меня с топором, я слышу свист воздуха. У меня достаточно времени, чтобы увернуться, затем выпрямиться, вырвать топор из его ослабевшего кулака и ударить ногой прямо в грудь, отчего он падает обратно на камин.

Мои пальцы крепко сжимают рукоять топора, наслаждаясь его тяжестью. Мой язык высовывается, чтобы смочить губы. Как бы мне ни хотелось врезать рукояткой по носу Адана, я не могу позволить этому ублюдку и дальше лапать Сабину.