Белая лошадь, черные ночи

― Теперь ты начинаешь понимать, на что подписалась. Ложись на спину. Не своди с меня глаз, когда я буду тебя трахать.

На этот раз я не сдерживаюсь, когда вхожу в нее. Легко понять, что ей нравится. Ее тело выдает это так же четко, как если бы она шептала инструкции мне на ухо. Я знаю, когда нужно сдержаться, когда она может принять больше. И она принимает это так охренительно хорошо, все, что я могу ей дать. Секс с Сабиной похож на поклонение. Я никогда в жизни не заходил в церковь, не кланялся ни одной из святынь Бессмертных, но теперь я понимаю благоговение перед божеством.

К черту богов ― я буду молиться ей.

― В Саленсе, ― говорю я между тяжелыми вдохами, входя в нее, ― я буду называть тебя своей женой. А как ты будешь называть меня?

― Мужем, ― выдыхает она.

― Именно так. Мне все равно, что это будет гребаное притворство. Я все равно буду трахать тебя каждую ночь. Наши соседи будут слышать твои крики из окна.

Она издает самые восхитительные звуки. Ее ногти впиваются в мои плечи достаточно сильно, чтобы оставить следы от ногтей. Боги, я хочу трахать ее до беспамятства. Я хочу трахать ее как животное. Я хочу трахать ее до тех пор, пока она не забудет имена всех богов и будет помнить только мое.

Мои яйца напрягаются. Я сдерживаюсь, желая, чтобы она кончила первой. А она так чертовски близка. Ее киска трепещет, готовая к оргазму. Ее просто нужно немного подтолкнуть. Я перемещаю руку между ее ног и провожу ногтем по ее клитору, одновременно с глубоким и сильным ударом моих бедер, и это все, что нужно.

Как только она вскрикивает, я в последний раз глубоко погружаюсь в нее. Я хочу пометить ее. Даже если я буду единственным, кто сможет почувствовать запах моего семени, вытекающего между ее бедер. Я сильно кончаю, всаживая до упора, желая, чтобы каждая капля моей спермы попала глубоко внутрь нее. Это дикий инстинкт ― заполнить ее до краев.

Когда я выхожу из нее, она лениво опускается на мою грудь, зевая и бормоча:

― Бессмертная Айюра не знала, от чего отказывается со своим целомудрием.

Удовлетворенная, она засыпает, используя мою грудь в качестве подушки. Бедная, измученная. Она столько пережила. Ей нужно выспаться, потому что я столько еще всего хочу с ней сделать. С тех пор как я увидел ее, мне приходилось делать вид, что я не фантазирую о ней ― о невесте моего хозяина.

Я глажу ее короткие волосы, влажные от брызг водопада.

Мы уже дважды трахались без всяких предосторожностей. Обычно я не веду себя так глупо, но я не мог предположить, что это случится. А после того, как меня миллион раз ударили коленом в пах на бойцовском ринге, мне сказали, что я вряд ли смогу иметь детей. Тем не менее в следующий раз я постараюсь быть более осмотрительным, но что, если она забеременеет от двух раз, когда я уже заронил в нее свое семя? Я смотрю на свод пещеры, и ответ приходит ко мне, как поток падающей воды.

Черт возьми, я буду самым счастливым мужчиной на земле. Сначала сладкая киска Сабины обхватывает мой член, а потом ее живот набухает от моего ребенка.

Если думать о ней в таком ключе, ты снова станешь твердым, Вульф…

Но если говорить серьезно, что, если она забеременеет? Каким отцом я буду? Боги знают, что у меня нет хорошего образца для подражания. Джоки, который заставил меня выйти на ринг? Лорд Берольт, убивший собственную жену? Уж точно не мой настоящий отец, кем бы ни был этот ублюдок.

Я прикусываю кончик большого пальца, скребу зубами по ногтю. Пытаюсь понять, не испорчу ли я жизнь будущим детям, прокляв их тем, что буду их отцом. А муж? Как я собираюсь испортить эту роль? Мы договорились, что будем претворяться семейной парой, но я взял с нее обещание, что, возможно, однажды это станет реальностью. Было ли это жестоко с моей стороны? Хотеть ее любви, зная, что никогда не смогу ее вернуть? Ведь как бы она ни поглощала все мои мысли, я не способен любить. Я слишком сломлен. То, что я когда-то мог назвать сердцем, ― теперь это сгоревшая оболочка. Я могу хотеть ее. Я могу жаждать ее. Я могу защищать ее до последнего вздоха, но любовь невозможна для такого сломленного человека, как я.

Черт. Почему я решил, что такой ублюдок, как я, сможет дать ей ту жизнь, которую она заслуживает? У меня нет денег. Нет титула. Никаких талантов, кроме кулаков и лука. Она ― богиня. Мужчины, вероятно, соперничают за нее с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет. Какой бы ужасной ни была ее жизнь в монастыре ― и как бы мне ни хотелось свернуть этим сестрам их иссохшие шеи, ― возможно, так было лучше для нее. Ее могли продать в качестве молодой невесты какому-нибудь старому морщинистому лорду, который каждую ночь засовывал бы ей в глотку свой сморщенный член. Ее мерзкий отец оказал ей услугу, дождавшись предложения Райана.