Белая малина Сборник повестей)

Поужинал у Бимболата. Домой вернулся усталый и разбитый. Неспокойно стало на душе — в последний вечер невмоготу было смотреть на опустевший дом.

Только сейчас до меня дошло, до чего же у нас убогая обстановка: и кровать, и стулья, и стол — все ветошь. Я вытащил из-под кровати деревянный чемодан Дзыцца и открыл. На дне чемодана лежали фотографии. «Надо забрать, — подумалось мне, — нельзя их оставлять на зиму в неотапливаемом помещении, пожелтеют». В чемодане лежали суконная косоворотка отца, серебряный поясок. Рубашка мне впору, будто и сшита на меня. Он ростом с меня был, наверное. Что бы еще взять из чемодана?.. Хромовые голенища. Так ему и не стачали сапоги. А Дзыцца еще в войну все собиралась отнести их к сапожнику в Ставд-Дурта. Я тоже буду их беречь. Не должно пропасть то, что, как зеницу ока, берегла Дзыцца. Что бы еще прихватить? Котел, в котором заваривали пиво? Или бочку для заквашивания капусты? Но они хоть десять лет простоят здесь, ничего с ними не стрясется, и никто без спросу их не тронет. Никто не станет покушаться ни на стойла, ни на курятник, ни на другие строения. Только время. Наверное, только египетские пирамиды оно не тронуло. Над остальным всевластно. Не щадит никого и ничего. Особенно беззащитен от него дом, покинутый жильцами. Тем более такой, как наш, не ахти как вознесшийся над землей.

Вещи уложил в чемоданчик. Может, чего и забыл — не знаю. Да и что мог я забыть?! Вообще-то всяк старается в дом тащить — мышь дохлую, говорят, в дом неси, кошка съест. А моя вот забота, что из дому забрать.

Запер столовую, потрогал дверь спальни — все в порядке. Да кто сюда явится? Все знают: здесь никого… Осталось запереть на засов ворота — и можно отправляться. Придется ли мне жить здесь? Не по воскресеньям, и не в летние каникулы, а прочно обосновавшись, постоянно?

Кто ответит на этот вопрос? И кому его задать?

Сердце брата

Непросто распознать механизм сна, ученые умы и те порой пасуют перед этой головоломкой. Утверждают, что сон — это своего рода спасительная отдушина, клапан, оберегающий от перегрузки нашу нервную систему. Возможно, так оно и есть на самом деле, но сейчас я хочу сказать о другой особенности сна, которую мне удалось подметить: во сне часто оказываешься там, куда стремишься наяву. Сон как бы опережает наши желания. Вот и сейчас приснилось мне, будто я вновь оказался в старом родительском доме в селе. И не один, а со своим другом Темырцы, с которым когда-то учился в институте. Темырцы уже бывал у нас раньше, несколько Лет назад, помогал убирать кукурузу. Помню, как и я, он отпросился в деканате на три дня, чтобы помочь отцу накосить сено, но вместо того чтобы поехать к себе в Караугом, вдруг взял да и отправился к нам в село и пробыл у нас, пока вся кукуруза не была убрана. И вот теперь во сне я будто бы снова оказался с Темырцы у себя в селе.

Мы не стали заходить в дом, а сразу же направились в огород. Кукуруза еще не поспела, однако время уборки было уже не за горами. Крупные зерна, выглядывающие из открытых створок початков, отливали серебристо-белым стальным блеском. Прикоснешься к листьям — они шершавые, точно язык у вола, и подолгу шелестят и шуршат, а пыльца с кисточек сыплется до того мелкая, словно ее просеивают сквозь самое мелкое сито. По саду вольготно разрослась тимофеевка, стоит настороже и, едва успеваешь приблизиться к ней, тут же липнет к одежде.

Я поспешил к меже, которая отделяла сад от огорода, хотел улизнуть от тимофеевки, но этой поганой травы здесь оказалось еще больше. Не доходя до межи, я вспомнил о большой раскидистой яблоне, что росла у нас во дворе. Хотел похвастаться ею перед Темырцы. Но вот что удивительно — яблоня росла во дворе, а я почему-то искал ее у кромки сада!

С трудом продираясь сквозь бурьян, обливаясь потом, я наконец добрался до плетня. Так и есть — никакой яблони! Вместо раскидистой кроны дерева увидел толпу людей.

— Темырцы! — громко позвал я.

Не дождавшись ответа, резко обернулся и, когда увидел, что мой друг с невозмутимым видом стоит под деревом и уплетает сливы, испугался еще больше и теперь во весь голос прокричал:

— Темырцы!

— Что тебе? — равнодушным голосом откликнулся мой друг. Поднявшись на цыпочки, он левой рукой притянул к себе ветку, а правой пытался дотянуться до самых крупных и спелых слив.

— Брось это, слышишь! Тебя что, околдовали? Погляди, сколько посторонних у нас в саду!

На этот раз Темырцы повернулся ко мне с таким видом, будто хотел упрекнуть меня за то, что я так долго молчал, потом со всех ног бросился ко мне.

Пока мы с Темырцы переговаривались, толпа незнакомцев углубилась в сад. Странно, но и приземистой летней яблони тоже не оказалось на ее обычном месте. Вместо нее я обнаружил молодую, недавно посаженную акацию. Эти необъяснимые перемены задели меня до глубины души. А толпа уже разбрелась по всему саду и, подобно саранче, уничтожала зелень, оставляя после себя лишь голые ветви.