Белая малина Сборник повестей)

Как же долго она идет! Может, она вышла через запасной вход? Вряд ли, им обычно пользуются только сотрудники редакции. Дуду, ну выходи поскорей! Ну вот, наконец-то! Она одна. Но почему оглядывается? Ждет Кавдына? Остановилась. Ни жив ни мертв, я прижался к стене балкона. Чего не бывает: вдруг ей вздумается посмотреть наверх. А вот и Кавдын появился. Пошли рядышком. Пересекли улицу. На аллее повернули направо. Поверни они налево, я бы еще мог какое-то время наблюдать за ними, теперь же они скрылись за газетным киоском и пропали из поля зрения.

Я вернулся в кабинет и тяжело опустился на стул. Мне ничего не хочется делать, не хочется никого видеть. Сжав кулаки, роняю на них голову. Хотя глаза у меня закрыты, перед моим мысленным взором встает зримый, четкий образ Дуду. Это похоже на какое-то чудо: казалось бы, Дуду только что ушла, но нет, она здесь, со мной! Я торопливо открываю глаза, чтобы разглядеть ее получше, и она мгновенно исчезает, вокруг лишь привычная обстановка кабинета.

Конечно, я понимаю, что не всегда стоит верить в чувства, которые так быстро и неожиданно возникают. Ведь костер, быстро разгорающийся, быстро гаснет… Зифа навсегда останется болью в моем сердце, но вины моей в этом нет. Напрасно она тогда поверила злым сплетням и мне назло вышла замуж. Я думаю, что с Дуду у нас все должно быть по другому…

XI

Бади хотя и юная хозяйка, но опыта в домашних делах ей не занимать, бывалую старуху и ту может за пояс заткнуть. Вот, например, какой только снеди у нее нет в погребе! Тут тебе и варенье, и компоты, и всякие соленья.

— Перец в этом году у нас уродился плохо, — жалуется мне Бади, — так я у соседей чуточку одолжила.

— Зачем тебе столько перца, ведь у нас уже есть цахдон[31] из вьющейся фасоли?

— Что у нас есть? Каких-нибудь три банки, а зима, как говорит Надыго, прожорлива, у нее брюхо во-о какое!..

От запаха перца в доме не продохнуть. На полу в одной куче листья и стручки зеленого перца, в другой — красного.

— Что ты собираешься делать с красным перцем?

— На нитку его нанижу и буду сушить.

— А с зеленым?

— Ты задаешь такие вопросы, будто впервые в жизни в село попал. Или никогда не видел, как варят цахдон?

Бади так ловко перебирает перец, что глаза едва поспевают за ее пальцами. После того как мы с Дунетхан перебрались в город, все домашние хлопоты легли на плечи бедняжки Бади. При старшей сестре она чувствовала себя вольготно, как принцесса, еще бы, не надо ни обед готовить, ни корову доить, да и стиркой в основном Дунетхан занималась. Теперь все эти дела выполняет Бади, больше некому.

— Давай я тебе помогу, ты только покажи, что и как делать.

— Что тут показывать? Листья и зеленый перец откладывай в одну сторону, красный перец — в другую. Только руками к лицу не прикасайся, особенно глаза береги, не то обожжешься хуже, чем крапивой.

Теперь работа пошла намного быстрее. Из зеленого перца и листьев вырастает огромная куча. Красного перца тоже хватает, из него вполне можно приготовить несколько подвесок. Выбирать уже почти нечего, и я предлагаю Бади:

— Давай я начну делать подвески!..

— Постой, сейчас принесу иголку и нитку.

Бади вскочила, вымыла руки, причесалась, сложила на затылке волосы калачиком и закрепила их расческой. Потом вытащила ящичек из стола, достала клубок ниток, свернула нитку несколько раз и подала ее мне вместе с иглой:

— На, а я пока еще приготовлю ниток.

Солнце подбиралось к зениту, когда Бади управилась, наконец, с перцем.

— Теперь его осталось сварить, и все!

— В этой комнате ты еще не топила?

— Рано еще. Сейчас я в маленькой кухне затоплю.

— А мне что делать?

— Заканчивай свою подвеску.

— Здесь совсем немного осталось…

— Ты не забыл, где висели наши подвески с перцем?

— На гвоздях, в коридоре слева…

— Верно, вот когда закончишь, туда их и повесь.

Я был уверен, что получится не меньше пяти подвесок, а вышло только три. Только три?!.. Зато вон какие они длиннющие! На все село перца хватит. Дзыцца добавляла его в самые разные блюда. Но особенно он запомнился мне с фасолевым супом. Дзыцца готовила суп из подсоленного свиного мяса и фасоли, бросала туда один или два стручка перца, получался не суп, а одно объедение! Уже вареный перец она вытаскивала из супа и клала на блюдечко отдельно. Острота его по-настоящему проявлялась только после того, как стручок надрезался. Каждый по своему вкусу мог добавлять себе перца в суп.

В доме у нас часто гостил дядя Алмахшит. У него к перцу был свой подход. Бывало, выберет самый крупный стручок, отрежет головку и заливает стручок аракой. Потом насаживает перец на палочку и держит над огнем. Дождавшись, когда жидкость в стручке закипит, он добавлял ее потом в графин с аракой. Он заверял, что если выпить такой араки хотя бы стопку, то никакая простуда к человеку не пристанет.

— Пока ты будешь мыть листья, я разведу огонь в печи, — говорю я Бади.

— Где дрова, ты знаешь?

— В сарае?

— Нет, в дальнем помещении.