Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

Мы выходим на улицу и отправляемся на заправку в надежде, что привезли бензин. Но не тут-то было. И вдруг встречаем моего вечного спасителя Тома с молодой женой. Она еще почти ребенок, смотрит потупившись. Кажется, эта девушка несчастлива. Мы рассказываем, что ждем бензина уже четыре дня. Том предлагает нам съездить в Лэйк-Баринго – это всего в двух часах езды, и там всегда есть бензин.

Я в восторге от предложения, потому что ненавижу болтаться без дела. Я предлагаю ему и его жене поехать с нами, так как за мной обещанное сафари. Он переводит жене то, что я сказала, но девушка боится ехать на машине. Лкетинга смеется и наконец уговаривает ее поехать. Мы планируем выехать утром.

С утра мы ищем гараж, хозяин которого тоже сомалиец. У него я покупаю две пустые канистры, которые помещаются в багажнике лендровера. Закрепив их веревками, я чувствую себя хорошо подготовленной к поездке, и мы счастливы, что наконец-то отправились в путь. Только жена Тома кажется еще более тихой и молчаливой и в страхе держится за канистры.

Мы долго едем по пыльной ухабистой дороге, и нам пока не встретилось ни одной машины. Время от времени видим стада зебр или жирафов, но никаких признаков человеческого присутствия. Внезапно передняя часть машины как бы прогибается вперед, и рулить становится трудно. Оказывается, мы прокололи колесо. Я не очень-то умею менять колеса. Такого со не случалось ни разу за десять лет водительской практики. «Нет проблем», – говорит Том. Вытаскиваем запаску, крестообразный ключ и древний домкрат. Том заползает под лендровер, чтобы установить домкрат. Он хочет ослабить колесные гайки с помощью ключа. Но пазы так сильно стерты, что ключ не может ухватить гайку. Мы пытаемся решить проблему при помощи песка, палок и тряпок. В итоге нам удается открутить три гайки, но остальные ни с места. Вот невезение! Жена Тома начинает плакать и куда-то убегает. Том уверяет, что ее нужно оставить в покое, она вернется. Сейчас мы в округе Баринго. Мы потные, грязные и очень хотим пить. Бензина у нас достаточно, но воды мы не взяли, потому что рассчитывали на короткую поездку. Итак, мы усаживаемся в тени и надеемся, что скоро появится машина – эта дорога выглядит более оживленной, чем в Барсалое.

Когда через несколько часов ничего так и не происходит и Лкетинга возвращается после разведки местности, не найдя ни Лэйк-Баринго, ни каких-либо хижин, мы решаем переночевать в нашем лендровере. Эта ночь кажется бесконечно долгой. Мы почти не спим от голода, холода и жажды. Утром мужчины пытаются что-нибудь предпринять, но снова тщетно. Мы хотим подождать до полудня, чтобы посмотреть, не придет ли нам кто-нибудь на помощь. У меня пересохло в горле и потрескались губы. Девушка снова плачет, а Том теряет терпение.

И тут Лкетинга прислушивается – ему кажется, что он слышит звук машины. Проходит еще пара минут, и я тоже начинаю слышать шум двигателя. К нашему огромному счастью, мы видим сафари-автобус. Водитель-африканец останавливается и опускает стекло. На нас с любопытством смотрят итальянские туристы. Том описывает нашу проблему водителю, но тот сожалеет, что не может взять посторонних людей в автобус. Он дает нам свой крестообразный ключ. Он не подходит, слишком мал. Теперь моя очередь уговаривать водителя. Я предлагаю деньги. Но он поднимает стекло и едет дальше. Итальянцы молчат, равнодушно глядя на меня. Видимо, я кажусь им слишком грязной, а остальные выглядят и вовсе дико. Я злюсь и выкрикиваю самые ужасные оскорбления в сторону удаляющегося автобуса. Мне стыдно за белых людей, потому что никто из них даже не попытался уговорить водителя помочь нам.

Том убежден, что мы, по крайней мере, на верном пути. Мы уже собираемся идти пешком, как вдруг снова слышится шум двигателя. На этот раз я решаю не отпускать машину, не посадив в нее кого-нибудь из нас. Это такой же сафари-автобус и тоже с итальянцами. Пока Том и Лкетинга договариваются с упрямым водителем и снова получают в ответ лишь покачивание головой, я распахиваю заднюю дверь автобуса и отчаянно кричу в салон: «Вы говорите по-английски?» – «Нет, только по-итальянски», – отзывается хор. Только один мужчина помоложе говорит: «Что у вас случилось?» Я объясняю, что мы стоим здесь со вчерашнего утра без воды и еды, и нам срочно нужна помощь. Водитель произносит: «Нельзя». И хочет закрыть дверь. В эту минуту еще один молодой итальянец, сидящий на переднем сиденье, заступается за нас и говорит, что они, туристы, заплатили за аренду автобуса и поэтому вольны решать, поедет ли кто-то из нас. В итоге Том усаживается рядом с водителем, хочет тот того или нет. Я вздыхаю с облегчением и благодарю обоих туристов. Нам предстоит продержаться еще почти три часа, прежде чем мы увидим облако пыли вдали. Наконец Том возвращается на лендровере. К счастью для нас, он привозит колу и хлеб. Я собираюсь наброситься на напиток, но он предупреждает, чтобы я делала только маленькие глотки, иначе заболею. Как будто заново родившись, я даю себе клятву, что никогда больше не уеду на этой машине без воды.