Белая метель. Часть 1 (СИ)

Не сложились отношения у Алексеева и с Корниловым. Лавр Георгиевич добрался до Дона через месяц после Алексеева, когда добровольческая машина уже была запущена, двинулась хоть и со скрипом с места, а он, что называется, вскочил на подножку. Корнилов относился к Михаилу Васильевичу настороженно. Фаворит государя, который предал своего благодетеля. Эта темная история с телеграммой Николая II Временному правительству, в котором царь отрекался в пользу сына. Депешу Алексеев так и не отправил по назначению. Почему, для чего, куда он вообще её дел? Но главное- это Алексеев арестовывал Корнилова и его сподвижников в августе месяце после "мятежа". Правда, создал им в тюрьме хорошие условия и клялся: "принял на свою седую голову бесчестие только с одной целью, сохранить вам жизнь". Ко всему прочему ходили упорные слухи, что Алексеев принадлежит к военной масонской ложе. Что эта за ложа, какие у нее цели было неизвестно, но все равно настораживало. И разве можно такому человеку доверять?

Алексеев же считал, что Корнилов "просел", как генерал, после своей бесславной капитуляции перед Керенским. Именно тогда в августе можно было раз и навсегда покончить с большевиками, но из-за слабости характера генерал отступил и теперь Россия ввергнута в красный хаос. Да, принял предложение Керенского стать начальником штаба у главкомверха, да арестовывал "мятежников", хоть и разделял их взгляды, но для их же пользы. Не посадил бы в Быхов под надежной охраной, скорее всего Лавра Георгиевича уже не было б в живых. Так что должен всю жизнь благодарить и низко кланяться.

Каледина же Корнилов воспринимал, как человека для себя загадочного и неуравновешенного. Сначала тот не поддержал Февраль, потом отказался выполнять указания Временного правительства, за что и был отправлен в отставку. Но на Дону его приняли с распростертыми объятиями, избрали Донским войсковым атаманом. И сразу после октябрьских событий в Петербурге Каледин кинул клич собираться "всем честным людям" в Новочеркасске для борьбы с большевиками.

Однако всем троим приходилось мириться друг с другом, потому как все они имели большой авторитет- Алексеев и Корнилов у боевых офицеров, Каледин- среди донских казаков.

Офицеры встали в приветствии. Поднялся со стула и Корнилов, слегка кивнул.

-Извините, что без приглашения, Лавр Георгиевич,- сказал Алексеев, отдавая пальто корнету Хаджиеву. Тот сразу предложил чаю.- Не помешаем?

Корнилов покраснел, явно стушевался.

-Мы...посылали, но видно...Обсуждаем воззвание, Михаил Васильевич.

Со стула аж подскочил Борис Савинков:

-Замечательно, что вы пришли. Я требую выдать мне мандат на право вести переговоры с демократическими силами в Москве от имени командования Добровольческой армии. Собирать для нашей борьбы офицерство и всех честных людей.

-Требуете, значит,-ухмыльнулся Алексеев.- А позвольте узнать, сколько вам на то понадобится денег?-Ответа ждать генерал не стал.- Так вот, любезный Борис Викторович, средств на это у нас нет. Ежели по доброй воле, то извольте, бумагу дадим.

-Не понимаю...Не понимаю,- чеканил каждое слово Савинков, обескураженно качая головой. - На всяких проходимцев у вас деньги находятся, а на доброе дело...То господин Корнилов щедро отсыпает монеты какому-то сотнику Грекову, который набрав на них бандитов, грабит людей и обозы под Ростовом, то объявляется некий черкесец Девлет-хан-Герей, обещая поднять за 750 тысяч рублей горские народы. Не понимаю, господа, это выше моих сил.

-Денег мы черкесцу не дали,- сказал Корнилов. - Их опять же просто нет.

-Да, положение с финансами сложное, господа,- с благодарностью принял стакан чаю от корнета Алексеев. - Но основная проблема, конечно, люди. Алексей Максимович Каледин мне доносит, что из донских казаков под наши знамёна готовы встать лишь 149 человек. И записываются в основном мальчишки, господа.

Корнилов мысленно поморщился - ему, ведите ли доносят...не армия, а клуб по интересам. Но виду, конечно, не подал, внимательно слушал. Генерал Алексеев продолжал:

-Один юноша приписал себе аж 2 года к 14, а когда за ним прибежала мать, он залез под кровать, расплакался и ни за что не хотел выбираться. Даже дети готовы встать в наши ряды. Однако нам нужны опытные бойцы. Пока мы располагаем 2-3 тысячами штыков, главным образом из офицеров Южного и Юго-западного фронтов.

Корнилов, конечно, знал эту цифру, но она была приблизительной. Офицеры приходили, а потом, получив месячное жалование в сто целковых, пропадали. Объявлялись, как и говорил Савинков, в новочеркасских или ростовских кабаках пропившиеся, промотанные, а то и побитые. И некому эти разгулы было остановить. Следовало срочно создавать комендантскую роту. Но какие права она бы имела? Офицеры пока никому не присягали. Просто добровольцы. С этим пора заканчивать, думал Корнилов, без дисциплины и жестких требований ничего не получится. А, главное, пора привлекать их к делу. Большевики скоро будут у Ростова. Придется брать и мальчишек. Что ж, каждый имеет право в этот трудный час защищать родину и честь.