Белая муха, убийца мужчин

Однако этот муж имел свои планы относительно террористок. Три дня он им милостиво дал, демонстрируя свою гуманность и цивилизованность, и в беседе с иностранными посланниками набрал немало очков, торжественно пообещав, что постарается решить проблему без единой капли крови. Но в узком кругу своих людей он распорядился взять девок Босой живыми и каждую, слышите, каждую положить перед видеокамерой и всыпать ей триста плетей, а потом пригнать роту солдат и пусть научат этих сучек любви. И фильм это сделать в трех копиях: одну ему, одну продать за границу, чтобы пополнить государственный бюджет, а третью показывать всем, кто попытается расшатать основы Страны Замков, где ни одна женщина никогда не подвергалась несправедливости и не подвергнется никогда.

«Никогда, я сказал!»

Надо отдать должное мудрости всех государственных мужей, даже самых захудалых. С девками Босой пытались поговорить: с использованием самых гуманных методов психологического воздействия и новейших технологий — таких, как обычный скайп.

С террористками говорили психологи в белых халатах. Белые колготки послали белые халаты в белые снега небытия (конечно же, говоря фигурально, ибо на самом деле посланы они были совсем в другое место).

К террористкам приехали взывать многодетные матери — и вернулись, как хозяйственного мыла наевшись, домой, к своим дочерям, строго-настрого запретив им ходить в тёмное время суток около сиреневых кустов.

С террористками говорила даже депутат Реброва, единственная женщина в Народном собрании Страны — и, по её признанию, была оплёвана девками Босой просто через экран, что было признано чудом и привлекло внимание ведущих разработчиков компьютерных систем нового поколения.

К террористкам даже приехал из столицы знаменитый писатель Михась Бородавкин. Сидя на пластиковом стуле перед разложенным на капоте машины казённым ноутбуком, он вытирал пот со лба и всматривался в закутанные чем-то белым лица самых настоящих фашисток, с которыми ему по государственному поручению нужно было провести воспитательную беседу.

«Девчата, — сказал жалостливо Михаил Бородавкин. — Милые мои девчата. Я Михась Бородавкин, я пишу стихи, которые знает весь народ. Тот народ, который вас выкормил, выпоив молоком матери. Послушайте хоть раз Своего Поэта!»

«Таких не знаем», — сухо сказала девка с сумасшедшими коровьими глазами и выключила скайп.

Следующую попытку Михаил Бородавкин сделал через несколько часов. Он думал незаметно уехать домой в столицу, туда как раз шла милицейская машина — но его перехватили на полпути люди в пиджаках, приволокли под белы ручки к монитору и снова вывели на связь.

«Приказ держать вас здесь, пока не уговорите», — хмуро сказали пиджаки. Стали вокруг него кругом, впившись глазами в девок, которые вновь появились в мониторе, немного удивленные, что видят перед собой то же самое вспотевшее пожилое лицо.

«Девушки, — торжественно сказал Михась Бородавкин, тяжело дыша. Было жарко и как-то невдохновенно (хорошее слово, отметил про себя поэт). — Призываю вас подумать о наших народных традициях, которые всегда держались на женщинах, вот на таких же, как вы. В нашей древней стране женщина всегда была хранительницей домашнего очага, надежной опорой мужчины, его верным двуногим товарищем и слугой. Что стало бы с нашей Родиной, если бы не извечный закон половой сегрегации? Воспетый, кстати, в нашем старинном фольклоре. Сколько существует поговорок о вас, женщинах, о вашем уме и вашем безграничном терпении? Не мела баба клопату — купила порося, баба хрома — сиди дома, курица не птица, баба не человек, баба с возу — коню легче…» Здесь Михась Бородавкин нутром почувствовал, что говорит немного не то, осекся, закусил губу, вытер пот и сложил платок в нагрудный карман со значком Союза писателей.

«Девчата, милые мои девчата, — воскликнул он, отвернувшись от экрана и обращаясь скорее к мужчинам в пиджаках, чем к ненавистным девкам. — Ради бога, вы же матери, каждая из вас носит под сердцем родины кусок. Послушайте меня! Я уже старый человек и с высоты своих лет хочу сказать: бросьте вы эти опасные игрища, отпустите людей! А, и баб тоже отпустите! Деток малых пожалейте! У вас же есть дети?»

«Нету», — коротко ответила одна из террористок и выключила Михаила Бородавкина, выключила бесцеремонно и грубо, будто его и не существовало, будто не написал он несколько томов книг о Родине и её однополых родителях.

Больше террористкам никто не звонил. Замок ощерился оружием. Круг машин и людей вокруг него неуклонно продолжал сжиматься. До конца истории, в самом центре которой я оказался, оставались один недолгий вечер и одна длинная, длинная, длинная ночь.

27. ВЕЛИКИЙ НАРОД