Белая невеста

Мы жили, не напоминая вождю о нашем уговоре. По-видимому, его такое положение вещей устраивало, и он даже начал намекать, что недурно бы нам и семьями обзавестись. А однажды, видя, как я бросаю в речку бумажный кораблик, поинтересовался: зачем? для чего? что сие означает? – и когда я объяснил, что у истоков Великой Пальмовой Реки меня ожидает белокурая, голубоглазая девушка, ходит к реке, высматривает в воде кораблики и вылавливает их, вождь рассмеялся, хватая себя за бока, посмеялся вволю, как над сумасшедшим, и сказал, вытирая слезы, чтоб я забыл свою бледнолицую, которая уже наверняка похоронила меня, и предложил мне в жены самую красивую девушку племени, если угодно – самую бледнокожую. А коль уж так хочется, можно ее осветлить соком одного растения, волосы у нее станут еще более светлые, чем у тебя… Мальчишкам, как стороной впоследствии до меня дошло, приказал зорко следить за каждым моим шагом, вылавливать из реки кораблики и сжигать их. Я понял, что надо бежать. Тем более что у нас с Педро зародилось еще одно подозрение: а не для того ли вождь задерживает нас, чтоб сдать, в случае чего, властям? Уж больно ласков и предупредителен он. А это не в обычаях индейцев, не в их характере, у них, как у всяких примитивных народов, не было понятия о благородстве. И однажды мы с Педро ушли в сельву и не вернулись. Оставили даже карабин – все равно он в лесу был бесполезен, с духовым ружьем и тише, и надежней, и мороки меньше. Ушли в сторону племени арара, которым нас постоянно пугали, выставляя их кровожадными убийцами, -вот к ним-то мы и направили свои стопы, надеясь, что на их территории нас как раз искать и не будут. Через сутки, около причудливо выветренных скал, похожих на огромные статуи окаменевших великанов, встретили людей с красными подбородками; от углов рта к вискам у них тянулись черные татуированные линии – мы поняли, что это и есть грозные арара. Увидев нас, эти "кровожадные головорезы" разбежались и попрятались в кустах. Педро хмыкнул и сказал, что нерешительность – главный недостаток индейцев, потому они и колонизированы. Впрочем, североамериканские туземцы, всякие там ирокезы, апачи и сиу, более решительны и воинственны, потому они и уничтожены…

Да, он был ко всему прочему еще и философ, мой друг Педро Санчес.

7

Геленджик – пошлейшее место на свете.

Раньше, говорят, тут был большой невольничий рынок, главный поставщик белокурых рабынь для турецких гаремов. Третьеразрядный, с грязным морем, "курорт", населенный греками, адыгами, армянами и крымскими татарами. Мэр Геленджика ездит отдыхать на Кипр, а сюда приезжают в основном нацмены-торгаши, приезжают они все исключительно с русскими девками, превращенными с помощью перекиси водорода в скуластых курносых "блондинок". Со мной из Воронежа ехал какой-то азер, владелец нескольких привокзальных киосков, который хвалился потом, что "поимел" за свою сорокалетнюю жизнь пятьсот русских женщин (пусть приврал, пусть не пятьсот, а пятьдесят -разве мало?) и только в этом году, впервые в жизни, переспал с азербайджанкой. Для кого как, а для меня это о многом говорит. И мы хотим, чтоб они нас после этого уважали?.. С ним ехала его продавщица, русская, осветленная перекисью, глупая, подловатая шлюшка, имеющая нагулянного с грузином сына. Которая там разругалась с азером и попыталась зарабатывать деньги с какими-то иными нацменами. Не знаю, удалось ей это или нет, но вскоре щеголяла она в обновках.

У множества отдыхающих на грудях могучих цепи из "рыжья", на холеных пальцах массивные "болты", полотенца в виде огромного доллара, плавки в расцветках государственного флага США. Всюду, во всем агрессивный культ денег, успеха любой ценой, бездумности, инфантильности, бездуховности. Из книг на развалах и в руках – самая попсовейшая попса. Даже "культовых" Пелевина с Акуниным – даже этих деятелей не видно. Куда этих – нет даже Марининой! Газеты – "Оракул", "Спид-инфо", "Тайная жизнь", "Интим". Даже желтейшая "Комсомолка" тут "не катит". Про "Завтра" киоскеры слыхом не слыхали. И угораздило же меня забраться в этакую дыру!

И вдруг в приморском занюханном ресторанчике, со странным, уж очень экзотическим названием – "Влюбленная анаконда" (какая еще анаконда? и в кого это она "влюблена"?), вдруг в одной из сотен прибрежных, заштатных, рядовых харчевен с пошловатым названием – вдруг старинные, русские, классические романсы! Да притом – под "живую музыку"! Под семиструнную гитару! Бывают же на свете чудеса. Репертуар Вертинского, Петра Лещенко, Вадима Козина и Алеши Димитриевича. На агрессивном фоне безликой и бесполой американизированной поп-культуры для "хавающего пипла" – вдруг неизвестно где и незнамо откуда – яркие осколки былого величия русской культуры и русского духа. Да, для меня это было по меньшей мере странно.