Белая ночь

Вурдалаки живучи как черт-те что, но одно дело отмахнуться от нескольких пуль из пистолета, а совсем другое рваться сквозь шквал огня из автоматического оружия, что обрушили на них люди Марконе. Стреляй в них всего один человек, все могло бы обернуться по-другому. Но не обернулось. По меньшей мере два десятка человек всаживали пули в сбившуюся массу тварей и не прекращали стрельбы даже после того, как те рухнули на пол — до тех пор, пока не опустели магазины. А после того они перезарядили автоматы и продолжили стрельбу. Марконе передал своим людям мои инструкции — у меня сложилось даже впечатление, что нанятые им стрелки, возможно, уже имели дело со сверхъестественным противником. Марконе умеет подбирать людей.

Мёрфи прекратила огонь и крикнула мне что-то, но стрельба не стихала до тех пор, пока сам Марконе не дал рукой знак своим людям.

Еще секунду я не слышал ничего, кроме пронзительного звона в ушах. В воздухе стоял резкий запах рваной вурдалачьей плоти и бездымного пороха. Участок пещеры шириной в десять футов и длиной в тридцать был сплошь устелен расстрелянными в упор вурдалаками.

Вокруг продолжал кипеть бой, но основные силы вурдалаков сгруппировались вокруг сопротивлявшихся вампиров. Мы выиграли себе небольшую передышку, но долго продолжаться она не могла.

— Гарри! — крикнула Мёрфи, перекрывая жуткую какофонию побоища.

Я показал ей большой палец и заставил себя встать. Кто-то протянул мне руку, и я благодарно принял ее — пока не разглядел, что это Марконе в темном камуфляже с дробовиком в другой руке. Я отдернул пальцы, словно он был еще омерзительнее, чем те твари. То бились и умирали вокруг нас.

К углам его ледяных зеленых глаз сбежались морщинки.

— Привет, Дрезден. Если вы в порядке, мне кажется, было бы разумно вернуться в проход.

Эта идея показалась мне разумной. От прохода меня отделяло каких-нибудь шесть футов. Мы вполне могли собрать манатки, попрыгать в проем и закрыть его за нами. Вратам в мир духов абсолютно начхать на такие тривиальности, как география — они подчиняются законам воображения, целеустремленности, построения мысли. Даже если Коул находился здесь, он не смог бы отворить проход в то же самое место, куда открывал его я, потому что он и думает не как я, и чувствует по-другому, и устремления у него совсем другие.

События войны с Красной Коллегией убедили меня в том, что бежать, когда драться не обязательно, разумнее всего. Более того, Мерлин издал специальный приказ для Стражей, в котором прямо требовал поступать так во избежание лишних потерь: ресурсы у нас и так ограничены. Останься мы здесь дольше, и вряд ли кому-то из нас удалось выбраться из этой бойни живыми.

Сабля Томаса обрушилась на продолжавшего трепыхаться вурдалака.

— Жюстина! — выкрикнул он с отчаянием, граничащим с безумием, и повернулся ко мне. — Гарри, помоги мне!

Разумнее было бы бежать.

Но мой брат не ушел бы. Без девушки не ушел бы.

Значит, и я без нее не уйду.

Если подумать, многим присутствующим вовсе не обязательно было здесь находиться. Собственно, имелось много чертовски убедительных поводов забрать их с собой, уходя. Это не значило, что они будут представлять для нас меньшую опасность, и вообще мысль об этом мало меня грела, но подумать все же стоило.

Без мирных инициатив Лары (озвученных ее папочкой-марионеткой) Белая Коллегия неминуемо сблизится с Красными. Если я не выдерну отсюда Лару и ее папашу, то, что до сих пор было суровой войной, превратится в войну безнадежную. Уже одной этой причины хватало, чтобы остаться.

Но не она удерживала меня на месте.

На моих глазах вурдалак в клочья растерзал беспомощную, не сопротивлявшуюся невольницу. Я на мгновение зажмурился и сообразил, что я не смогу покинуть этой пещеры, не попытавшись спасти как можно больше людей. Ну да, я мог уйти и остаться в живых. Но всякий раз, закрывая глаза, я снова окажусь здесь.

— Дрезден! — крикнул Марконе. — Я соглашался на спасательную операцию. Не на войну.

— Ну, вышла война, и что? — крикнул я в ответ. — Нам надо вытащить отсюда Рейта целым и невредимым, иначе все это лишено смысла, и вам никто не заплатит!

— Если я погибну, мне тоже никто не заплатит, — возразил Марконе.

Я выругался и, шагнув к нему, ухватил его за грудки.

Хендрикс повернулся ко мне и зарычал.

Мёрфи схватила здоровяка за кисть руки, сделала что-то с его указательным пальцем, и тот, охнув, припал на колено, пока Мёрфи заломила ему руку под болезненно острым углом за спину.

— Спокойно, громила, — посоветовала она ему. — А то кто-то может и пострадать.

— Ни с места! — рявкнул Марконе — своим людям, не мне. Взгляд его оставался прикован к моему. — Ну, Дрезден?

— Я мог бы приказать вам сделать это под угрозой держать связанным на все время перехода через Небывальщину домой, — негромко произнес я. — Или мог бы приказать вам помочь мне под угрозой закрыть переход, и тогда мы все погибли бы здесь. Я даже мог бы приказать вам сделать это под угрозой сжечь на месте. Но я не буду этого делать.

Марконе сощурил взгляд.

— Не будете?