Белая пантера

Эмма прислонилась спиной к двери и просто наблюдала и ловила каждое движение Реджины. Ее прекрасное тело так и манило исследовать его губами – каждый миллиметр, каждый уголок такой нежной кожи. Не хотелось ни страсти, ни резкости, только чрезмерная нежность и теплота. Так хотелось доказать Миллс, что все слова про чувства и сожаления не пустые, хотелось отблагодарить за тот выбор, что она сделала, который позволил Эмме остаться. И не просто остаться на ночь, а остаться в ее жизни навсегда. Ведь Свон не дает пустых обещаний.

Избавившись от грязной и потрепанной одежды, Реджина, наконец, повернулась к Эмме, накидывая халат.

– Ложись, а я пока схожу в душ.

– Я боюсь, он мне тоже понадобится, – усмехнулась Эмма, глядя и на свою всю грязную одежду, – я подожду тебя здесь, – аккуратно присаживалась Эмма, но было видно, что каждое движение дается с трудом.

– Тогда давай сначала я помогу тебе, а потом схожу сама, – останавливая Эмму, Реджина успела ее приобнять, чтобы она не успела сесть.

– Знаешь, – улыбнулась Свон, держа Реджину за талию, – не откажусь.

– Только нужно было сначала принять душ, а потом делать перевязку, – улыбнувшись, сказала Реджина и отстранившись, повела Эмму в ванную.

– Ничего, вытерплю еще одну, – идя за Реджиной, говорила Свон.

Зайдя в ванную, Миллс закрыла дверь и повернулась к Эмме, которая стояла к ней спиной. Так как майка была разрезана Свон стояла в лифчике и бинтах. Подойдя, Реджина аккуратно обняла девушку со спины, целуя в плечо, но тут же найдя край бинта, начала разматывать перевязку.

Эмма наслаждалась каждым движением, каждым прикосновением прекрасных нежных губ к своей коже, она не чувствовала боли, хоть она была от каждого прикосновения к боку. Сейчас Эмму заполняли совсем другие, абсолютно новые и самые что ни на есть нужные ощущения.

Когда с бинтами было покончено, Миллс дотянулось до застежки джинс. Расстегнув их, аккуратно спустила и, обойдя Эмму, Реджина посмотрела ей в глаза.

Стоя практически голой, Эмме не было ни неловко, ни стеснительно. Было как-то необыкновенно тепло, а от этого пронизывающего взгляда нежно и абсолютно спокойно. Эмма, молча, стояла и смотрела в глаза Реджине. Она сделала шаг, тем самым окончательно освобождаясь от джинс и, поднимая свою руку, провела большим пальцем по щеке брюнетки. Уже не хотелось никакого душа, хотелось просто лечь, обнять и больше не отпускать.

Нежные прикосновения, дурманящий запах человека, который не безразличен. Этого Реджина не испытывала очень давно. Хотя и сейчас для нее это было что-то другое. Эмма вызывала совсем иное и незнакомое чувство трепета, когда просто боишься дотронуться или обнять. Это было вызвано не травмами и ушибами, а тем, что девушка стоящая рядом не требовала ничего взамен и всегда давала выбор. Миллс скинула халат и подошла вплотную к Свон. Вдыхая полной грудью аромат ее кожи, Реджину бросало в дрожь.

– Ты великолепна, – прошептала Эмма, смотря на красивое, стройное, статное тело брюнетки и руками, нежно и без всякой страсти и похоти обвила талию, сильнее прижимая к себе, – дистанция снята? – улыбнувшись, спросила Свон.

Реджина тоже улыбнулась и тихо прошептала в ушко Эммы, – снята, – и поцеловала мимолетно в шею.

– Тогда теперь ты от меня не отвяжешься, – усмехнулась Эмма и, подняв лицо Реджины к себе, нежно прильнула к губам брюнетки, стараясь не причинить боли от поцелуя.

Ответив на поцелуй, Миллс прижалась к Эмме и незаметно расстегнула бюстгальтер блондинки.

– Я и не собиралась от тебя никуда деваться, – и стянула лифчик окончательно, – пойдем уже в душ?

– Веди, – ухмыльнулась Свон, не отпуская из объятий Реджину.

Миллс развернулась в объятиях и шагнула в большую душевую кабину, потянув за собой Эмму. Закрыв дверки, брюнетка включила воду, которая теплыми струями полилась на девушек.

Реджина встала лицом к Свон и улыбнулась. Пропуская через пальцы белые локоны, Миллс убрала уже мокрые волосы назад.

Ощущения были просто непередаваемые. Теплая вода, приятно обжигающие прикосновения человека, который безумно дорог и без которого жизнь точно потеряет смысл, просто сводили с ума и зарождали чувства необъяснимого желания. Желания никогда не прекращать этого момента.

– Ты такая красивая, – изучая каждую черточку лица Эммы, дотрагиваясь подушечками пальцев до губ, скользя от подборка к шее и спускаясь к ложбинке между грудей, шептала Миллс. Каждое прикосновение отдавалось дрожью в телах обеих. Реджина приблизилась еще и нежно, как можно невесомее поцеловала Свон в ключицу.

– Ты мне льстишь, – улыбнулась Эмма, – с тобой мне не сравниться. Я еще никогда не видела таких неземных и безумно красивых женщин как ты, – шептала Эмма, а руками гладила Реджину по рукам, животу, плечам, стараясь оттягивать момент.

– У нас с тобой разные вкусы, – ответила Реджина, и начала покрывать шею Эммы, нежными поцелуями.