Белая Пантера

Туся поморщилась и бросила быстрый взгляд на мужа, который, очевидно, знал эту самую причину и тот кивнул, как бы давая своё согласие на то, чтобы она поведала историю Насти.

Туся откашлялась, мысленно попросив прощения у подруги и говоря себе, что это всё только во имя её же блага, начала говорить.

— Это случилось, когда она ждала Вову. Его отец, Егор, он не хотел ребёнка, — Наташа скользнула быстрым взглядом по лицу Кирилла, и тот сжал челюсти, — В общем, я не знаю, что там у них происходило, может, он бил её, может, ещё что-то, она не рассказывала…

Туся сделала глубокий вдох, с некоторым удовлетворением наблюдая, как Кирилл дёрнулся при слове «бил» и продолжила.

— В общем, почти всю беременность Настя провела в больнице на сохранении, и врачи не давали никаких гарантий на то, что Вова вообще когда-нибудь появится на свет, причину я не знаю, да и Настя не особо стремилась поделиться. Знаю только, что Вовка достался ей чуть ли не ценой собственной жизни, а ещё знаю, что врачи запретили ей иметь детей под страхом смерти. И сейчас эта её глупая уверенность, что она должна родить этого младенца, который по сути нужен только ей, ничем хорошим не окончится.

Наташа поднялась с диванчика и оправила платье.

— Кирилл, если у тебя есть хоть капля разума, помимо твоего упрямства и твердолобости, хотя бы пересдай анализы на бесплодность. И если диагноз подтвердится, только у тебя будет выбор, забыть о Насте или поверить в то, что случилось чудо. Но если нет… — Она развела руками, не говоря больше ни слова. Да это было и не нужно, в случае если диагноз неверный, Кирилл отчётливо понимал, какой новый, самый трудный выбор встанет перед ним.

Глава 17

Кирилл вышел из кабинета врача, к которому его направил отец Дениса, имеющий самые хорошие связи в этом направлении, не в силах поверить в то, что гласили результаты анализов. Объявление о том, что он абсолютно здоров и может иметь детей, ввело его в такое состояние растерянности и прострации, что он даже не понимал, какую радость испытывает вперемежку с этими чувствами.

Это было не то что невероятным, это было то самое, что возвращало ему уверенность в том, что чудеса существуют. Его вера в то, что ему суждено умереть бездетным оказалась полным абсурдом, не имеющим никакого отношения к правде. И то, как он быстро поверил в это, как принял это как норму своей жизни, сейчас выглядело просто ужасающей глупостью с его стороны.

И всё же это было так, и с этим Кирилл уже ничего не мог поделать. Он уже натворил то, что натворил, а теперь ему предстояло расхлёбывать все последствия своего импульсивного поступка.

Первое, что ему немыслимо захотелось сделать — это немедленно увидеть Настю. Что он мог сказать ей сейчас? Просить прощения? Попытаться всё объяснить? Рассказать всё то, что сподвигло его принять такое решение?

Возможно, и в то же время абсолютно нереально. Точнее, рассказать-то он просто обязан, да вот только шансов на то, что она его поймёт, поймёт, почему он так быстро решил поверить не ей, хотя на кону стояла жизнь его же ребёнка, не было. Или просто Кирилл их не видел.

Быстро положив результаты анализов в «бардачок», Кирилл завёл мотор, некоторое время просто сидя в машине и решая, что же ему дальше делать.

Вот так оно обычно и бывает — совершенно внезапно приходится принимать какое-то важнейшее решение в своей жизни, и эта необходимость настигает тебя в самый неожиданный момент. Например, ты должен это сделать, стоя в пробке, или в очереди в магазине, или выбирая сорт кофе в соответствующем отделе. К принятию таких решений никогда нельзя быть готовым, просто потому что подготовиться к тому, чего не ждёшь, невозможно.

Кирилл закурил, глубоко затягиваясь и решая, как ему лучше поговорить с Настей: приехать прямо сейчас и будь, что будет, или поразмышлять над тем, что он ей скажет и пригласить её куда-то.

Справедливо решив, что в случае второго варианта, Настя, скорее всего, просто проигнорирует его приглашение, Кирилл снял машину с режима «парковки» и двинулся в сторону её квартиры.

— А Насти нет, — устало потирая переносицу, сообщила её мама, и погладила по голове прижавшегося к ней Вовку.

— Вы не знаете, она скоро приедет? — тихо спросил Кирилл, абсолютно уверенный в том, что Настя строго-настрого запретила своим родным говорить, что она дома, и тем более, пускать Кирилла в квартиру.

Мать Насти снова устало покачала головой.

— Нет, Кирилл, она будет нескоро, — то, что она назвала его по имени, придало ему уверенности, хотя причину этого он озвучить не мог, — Возможно, её не будет пару недель.

Смутные подозрения, охарактеризовать которые Кирилл был не в силах, заставили его голову работать с утроенной силой.

Какие могут причины её столь длительного отсутствия? Командировка? Отпуск? Или?..

— Где она? — глухим голосом спросил он, пытаясь гнать от себя страшные картины. Правда, услышал он совсем не то, чего боялся.

— Маму утром доктора увезли, — подал голос Вовка, и по личику его промелькнула тень. — Когда она вернётся, мы не знаем.