Белая пешка

Я притянул Кобейна к барной стойке из красного дерева, мой ноутбук под рукой. Рональд — раздражительный старый мудак — владелец этого места, выскочил из-за стойки в тот момент, когда я бросил мой компьютер на барную стойку. Он провел рукой по голове, приглаживая свое небольшое количество всклокоченных седых волос, которые сумел взъерошить ветер.

— Дерьмо, я думал, ты умер, — он улыбается, показывая свои запятнанные никотином зубы.

— Не-а, пишу.

— Ещё больше слащавого дерьма?

Я сижу на ветхом старом табурете, и он шатается и скрипит под моим весом.

— Что-то типа этого.

— Я думал, что ты собирался написать что-то стоящее моего времени чтения?

Я впиваюсь в него взглядом.

— Отъ*бись, — улыбаюсь я.

Рональд подхватывает бутылку виски, вворачивает воронку и наливает полный стакан, прежде чем двигает его прямо передо мной.

— Чёрт, я попытался прочитать ту первую часть твоего дерьма. Как ты собираешься испортить вполне хорошую и сильную историю любви? — он делает вид, что вставляет кляп. — Это оскорбляет моё мужское достоинство. Просто закончи всё кровью и увечьями в следующий раз.

— Хорошо, Рон, — я подношу стакан к губам и делаю глоток, прежде чем открываю свой компьютер. Он уставился на мой ноутбук с приподнятой бровью.

— Что ты, бл*дь, собираешься делать? Это не кофейня.

— Ага, хорошо… — я думаю о том, почему ушел из кофейни: из-за Марисы, писавшей за одним из столов. Я поднимаю мой стакан в тосте. — Хемингуэй говорил: пишите пьяными, редактируйте трезвыми.

— Да, да… — он протягивает мне руку. — Дай мне свою карту, и я открою твой счет.

Я вытаскиваю свой бумажник из кармана и вручаю ему мою карту. Бросаю поводок Кобейна на пол. Он кружится несколько раз, прежде чем шлепается вниз рядом с ножками табурета с обиженным и с бестолковым ворчанием.

Рональд ругает карт ридер, сердито стуча по компьютерному экрану, когда передняя дверь хлопает открываясь. Кобейн поднимает голову. Рональд смотрит через плечо, хмуря брови.

— Чёрт возьми… — бормочет он.

Я поворачиваюсь и вижу девушку, одетую в обтягивающие черные джинсы и красную майку, приближающуюся к бару. Её блондинистые волосы в беспорядке выпадают из «конского хвостика». Она останавливается на полпути, её пристальный взгляд дрейфует от бара ко мне и обратно. Она глубоко вздыхает и идет к стойке, вытаскивает табурет немного в стороне от моего.

— Водки с тоником, — произносит она.

Глаза Рональда ухмыляются мне, а затем он подхватывает бутылку Grey Goose и стакан. Я подношу виски к губам, потягивая его, пока пью за прелестную блондинку, которая в настоящий момент просматривает свой телефон. Я не могу не заметить, что она сильно благоволит Мередит. То, как висят её волосы, крепкий маленький пояс на её талии, её совершенное в форме сердечка лицо и пухлые розовые губки. Не то, чтобы эта девочка была ошеломляющей, поскольку это не так, но она обладает той тонкой красотой. Это очарование девушки, живущей по соседству.

Её пристальный взгляд медленно скользит в моём направлении, и я ухмыляюсь за ободком своего стакана. Её щеки вспыхивают розовым. Есть тонкий баланс доверия такому парню как я, который нужен от женщины. Не слишком много. Не слишком мало. Плюс в девочке-соседке смешивается её естественная обстановка как камуфляж, и когда парень вроде меня демонстрирует ей свой интерес, она относится ко мне как к грёбаному богатенькому ублюдку, у которого есть Красная Комната Боли.

Я наклоняю свой стакан, проглатывая тёплый виски. Девочка роняет свои ключи. Они гремят по грязному паркетному полу, и Кобейн тут же навостряет уши. Он вскакивает на ноги и бежит к ней, уткнувшись носом в пол.

— Кобейн! — кричу я, и он замирает, поджимая хвост. Опуская свой стакан на барную стойку, я встаю на ноги и приближаюсь к ней. — Простите, — произношу я, пока наклоняюсь вниз и хватаю его поводок, а также поднимая её ключи. Когда я выпрямляюсь, она улыбается. — Вот, — я вручаю ей ключи.

— Он милый.

— А, ага, но он — засранец, — улыбаюсь я. А она хихикает. — Ты часто приходишь сюда?

— Нет... Вообще-то я только переехала.

— Да?

— Ага… — ещё одна нервная улыбка растягивает её розовые губы. Проклятье, а она симпатичная. Она наклоняется и гладит Кобейна по его огромной голове. Он немедленно садится, счастливо и тяжело дышит, пока виляет хвостом. — Я иду в Нью-йоркский университет осенью.

— О, круто. И какая специализация?

— Писательский факультет.

— Что, правда? — я смеюсь, поскольку это слишком охрененно. Слишком легко. Бог всё-таки существует. Она впивается в меня взглядом, и я резко перестаю смеяться. — Прости, — произношу я, зажимая рукой свой рот, — просто… я пишу, так что… случайность, ты понимаешь?

— Ты пишешь? Пишешь книги?

О, Боже. Она одна из тех девочек.

— Ага. Книги.

— Это так круто, — улыбается она.

— Джастин, — я протягиваю руку. — Джастин Вайлд.

Ее зелёные глаза расширяются, улыбка исчезает при прикосновении, но она не отпускает моей руки.