Белая пешка

Я стою у стойки в кофейне, ожидая, когда бариста закончит с моим заказом. Прошло две недели с тех пор, как #КлассноПровожуВремяСЭми покинула этот мир, и Джастин не так уж и хорошо всё это воспринял. Я понимаю, на самом деле понимаю. Травмирующие события накрывают тебя, ну, на самом деле, в конце концов, у меня же был нервный срыв, когда Джон обманул меня с той грёбаной блондинкой. И потом, когда я убила его, упс, видите ли, мне не следовало признаваться в этом, но я это сделала, ну, и ладно, я ведь не из тех, кто убивает. Пришлось обставить всё как самоубийство, которое жёстко отразилось на мне, хотя, на самом деле, оно заставило меня переступить черту, и я как будто сорвалась от горя. Паранойя. Была вся на иголках. Это никогда не было… забавным, но как же легко избежать наказания за убийство, а когда вы сможете оправдать это у себя в голове — дело в шляпе. Проблема здесь заключается в том, что я не знаю, как заставить Джастина оправдать убийство Эми, потому что он не видел, какую угрозу она представляла для нашего счастья.

Он просыпается по ночам весь в поту, крича, а иногда и плача. Он бродит. А что касаемо секса? Забудьте об этом. У него даже не стоит. Он настолько озабочен тем, что сделал... всё ходит вперёд-назад, вперёд и назад, постоянно задавая вопросы, пытаясь собрать кусочки головоломки, которые никогда не соберутся. А затем, ну, конечно же, он отменяет все свои автограф-сессии — и это здорово. Но ведь так и было задумано, верно? Чтобы избавиться от всех этих ужасных отвлекающих факторов в нашей жизни…

Кто-то налетел на меня, сбивая меня с мысли.

— Простите.

Я оборачиваюсь, и моё сердце начинает стучать, как лёгкий летний дождь по жестяной крыше. Я смотрю в синие глаза и на эту сладкую улыбку.

— Ох, — удается пискнуть мне, — ничего… Эд.

— Говорил же, что найду тебя? — ухмыляется он. Я чувствую, как глаза баристы сверлят меня, потому что это Эд — выдающийся певец. И он стоит в этой маленькой кофейне, улыбаясь мне. — Когда выходит твоя следующая книга?

— Я… эм... я эмм... — с трудом сглатываю, мои щёки горят. Меня качает из стороны в сторону. Он такой симпатичный, что я просто хочу взять его за руку, вывести из этой кофейни и направиться в Центральный Парк, чтобы он там пел мне сладкие песни о любви. Эд стоит передо мной в ожидании. — Ух… у меня ещё пока не назначена дата релиза.

— Боже, ты держишь меня на иголках. Я действительно обожаю эту историю, — он берёт свой кофе у баристы. — Я… эмм… написал песню, основанную на ней.

— Правда? — мне хочется хлопать, кричать и спрашивать, но я не буду.

— Ага, ты знаешь, я, ну… с удовольствие спою её тебе, — он улыбается, и моё предательское сердце в экстазе. — Я спою её здесь, хочешь?

— Ты… — маленький вздох срывается с моих губ. — Ты серьёзно? О, Боже, я бы с удовольствием послушала.

Он оглядывается на баристу.

— Ты не против, да?

Она качает головой, ошеломлённое выражение буквально приклеилось к её лицу. Я уверена — она ненавидит меня, и так должно и быть. Я трахаю Джастина Вайлда и Эда... — одного из моих фанатов. Я — удачливая сучка. Моё сердце доверху наполнено ожиданием и возбуждением. Два фаната творений друг друга. Это превращается в идеальную историю любви, да, Джастин? Не так ли, Эд? Меня накрывает приступ вины, причиняющий душевные муки, когда я думаю о Джастине, сидящим в своей квартире, ожидая свой карамельный макиато, который становиться всё холоднее с каждой секундой.

Эд прочищает горло и улыбается, демонстрируя свои сладкие ямочки, когда это делает… а затем он поёт: «Любовь... м-м-м… сумасшедшая, сумасшедшая любовь, моя дорогая. Прогулка вдоль путей, моя дорогая, с моей ненормальной любовью...»

Он поёт наипрекраснейшую лирическую песню, и вся кофейня застыла в гипнотическом трансе от звука его голоса. Некоторые люди снимают видео на свои телефоны, и я борюсь, чтобы содержать свои чувства. Мой щёки болят от того, как сильно я улыбаюсь. Моё сердце трепещет, как крылышки колибри, а когда он заканчивает, всё, что я могу сделать: броситься обнимать его и поцеловать — такой дежурный поцелуй. Но когда я целую его тёплые сладкие губы, он целует меня в ответ. Люди аплодируют и свистят, и это как момент из кинофильма — совершенный и незапланированный. Спонтанный.

— Я выступаю в городе, и нам следует затусить, — он улыбается, вытаскивает свой телефон из кармана джинсов и протягивает мне. — Дайте мне свой номер, и я позвоню, — он подмигивает, и я таю. Я быстро набираю свой номер и отдаю ему телефон. — Отлично, до встречи, Мариса.

И он уходит, и каждый наблюдает, как он идет. Я успокаиваю себя и выдвигаюсь из кофейни с моим ванильным латте и карамельным макиато Джастина.

Когда я открываю дверь в квартиру Джастина, он по-прежнему валяется на диване, голова Кобейна лежит на подушке.

— Эй, малыш, я принесла твой кофе, — произношу я, пересекая гостиную. Он поднимает взгляд и улыбается — эти фиолетовые круги под его глазами стали даже больше, чем когда я уходила.