Белая птица

В зале мой главный судья и критик мой —

Александр Григорьевич Аллегров.

Зал буквально взорвался аплодисментами

И приветствовал папу стоя. (Моменты те

Записал кто-то, видеодокументами

Поделившись позже с ТВ).

Взяв со сцены большую охапку цветов,

Бросила их к ногам папы. Таков

Был эмоций порыв, и не было слов

От волнения в голове.

Я была за него бесконечно горда,

Так, что слёз не сдержала". Разве звезда

Не такая, как все? И, как все, иногда

Тоже плачет не пряча слёз.

"Это последние в жизни моей

Аплодисменты", – сказал он. Коней

На циферблате не сдержишь. И ей

Этого не удалось.

Осуждай меня всякий, ругай, что есть мочи:

"Превышение авторских полномочий!".

Пусть же так! Всё равно! Я сейчас хочу очень

Обратиться сквозь годы, сквозь дни и сквозь ночи,

Измерения превозмочь:

"Александр Григорьевич, жаль не сложилось,

Незнакомы мы, не повезло… Вам при жизни

Честно руку пожать за всё, что совершили

И сказать – Спасибо за Дочь!"

* * *

Задача биографа – с разных сторон

Стараться раскрыть героиню. Закон

Бессмертного жанра. Но лезть, будто слон,

В ранимую женскую душу

Себе не позволю. За всё, что пишу,

У Иры заранее прощения прошу.

Сюжет, о котором сейчас расскажу,

Давно уже вышел наружу.

О нём рассказал нам Иосиф Кобзон

И был удивлён он, был поражён,

Как чувства, которые дикий канон

Шоу-бизнеса убивает…

Заставляя отречься от самых родных,

Не общаться с детьми, не поддерживать их,

Не звонить старикам – в Ирине сильны

И с годами не умирают.

Не всякий бы это вот так перенёс…

Иосиф Кобзон: "Я Ирину отвёз

После смерти отца в Ереван". К корням лоз

Их семьи, дотянувшихся смело до звёзд

Всеобщей любви и признания.

Окунулась душа в эту светлую грусть

Каждой жилкой дрожа, впитав наизусть

Исторической Родины сладостный вкус,

Растворилась в воспоминаниях.

Заиграл в тишине мелодичный дудук

Свою грустную песню. Волшебнейший звук

Разлился, наполнив собой всё вокруг,

И, казалось, что с нею рядом

Воскресать стали образы канувших дней

Незаметно, затем всё сильней и сильней…

Не сдержать, не унять не дано было ей

Чистых слёз, покатившихся градом.

"Я впервые увидел, – Кобзон говорит, —

Как Ирина заплакала просто навзрыд!"

Остановить не могли этот взрыв,

Успокоить её. Здесь, секрет не открыв,

К ней позволю такие слова:

Если б горе делилось на мелкие части,

Каждый «аллегровец» принял б участье

Взяв кусочек себе, считая за счастье,

Чтобы меньше досталось Вам!

Нельзя угадать, о чём думает гений.

Быть может, что после лихих потрясений

Она позволяет себе, без сомнений,

Жить дальше с мыслью такой:

«Пусть день, который сейчас проходит,

Будет самым плохим в нашей жизни». Вроде бы

Так просто, но мудро – найти мелодию

Мириться с самой Судьбой!

* * *

Возвращение к публике с новым шедевром…

Песня и клип – обнаженные нервы!

Безупречные строки Цветаевой. Белой,

Непорочной накидки шелка.

«Я тебя отвоюю!», – клялась Магдалина

С прекрасным, знакомым лицом Ирины,

С верой, огромной, ничем негасимой

На все времена и века.

Воскресает извечный библейский сюжет:

Жизнь Иисуса Христа. Что есть грех и в чем свет?

Как любовь побеждает предательство. Нет!

Не властна и смерть над ней!

Все таинства знать не дано нам с тобой.

Слегка прикоснувшись к челу рукой…

И обратилась блудница святой,

И вышла из царства теней.

А ОН, все откровенья получив,

Безропотно, послушно крест влачил,

Простив Иуды поцелуй в ночи

И трижды отречение Петра.

Разверзлись небеса и скорбный дождь рекой

Омыл святые раны. – «Боже мой!!!»

Причастие Голгофа приняла, впитав собой

Кровь Агнца так, что вздрогнула гора!

Кто ведает, зачем на землю послан?

И странствуя по свету, как Апостол,

Нам проповедует она со всех подмостков

Божественное слово – «ВОЗЛЮБИ!»

Такую трибуну – вещать для народа

Господь доверяет не всем. Эти годы

Взрослела, мудрела вдыхая свободу

И силу родной земли.

Насколько внутри эта сила крепка

Ей лучше известно. Я вспомню пока

Деталь её образа, наверняка

В те годы заметную всем.

Крестик нательный сиял на груди,

Ярче крутых бриллиантов! Лети,

Ангел Хранитель, её защити

От горестей, бед и проблем!

* * *

Эта работа, стоит добавить,

Дочерняя, светлая, верная память

О папе ушедшем! Трудно представить

У Иры эмоций других. Лукавить

Вам здесь не посмею я.

Клип вызвал и жаркие споры вокруг.

Порой не хватало уже просто рук

От всех отбиваться. Спасительный круг —

Лишь Бог! Он же всем и судья!

Так часто, события предвосхитив,

Мы видим лишь минусы и негатив

И мнения чужие берем в объектив,

Свои выгоняя – вон!

Что это за стадность, скажите, друзья, —

Огульно винить и домысливать? Вся

Общественность, мягко еще говоря,

Как старый, глухой телефон!

В эпоху мобильных, сети «Интернет»,

Учитесь искать информацию! Бред

Заранее в спам! Желтопрессных газет

Не брать, совершая покупки!

Еще есть мерило: и не провести,

Не спрятаться нам от него, не спастись —

Время! Оно заставляет нести

Ответы за все поступки.

Ирина со временем больше «зажгла»,

Стала любимей. Она превзошла

Саму же себя! Значит, верно жила

И с гримом, и снявши грим.

Да не оскудеет вовеки рука

Дающего (хлеба ли, зрелищ), пока

Нужен кому-то твой дар! Строка

Выводит: «Mi amas vin!».^[21]

* * *

Несмотря на всю тяжесть ушедшего года,

Ира рук не сложила. Работа, работа…